Искра по имени Октябрьская

– А обратиться к вождю ты пробовал? Рассказать прессе? Есть же более гуманные способы, чем просто… убить меня?

Но Стальной был под круглосуточным контролем. Каждый шаг, каждое слово.

– А сейчас что? Тебя слушают?

– Сейчас по всем датчикам я сплю, – он указал на свой глаз с застывшими сотами, – я научился управлять собой. Я сплю, и тот, который за мной следит, тоже спит.

В зале стоял терпкий аромат мандаринов, и Искра вдруг поняла, что никогда больше не сядет за праздничный стол с бабушкой.

– Я имею право отказаться от твоей затеи. Это не благодаря «нам» возможно предотвратить катастрофу, а только благодаря «мне»!

Искра, конечно, имела право. Только теперь она знала: там, на Кольце, сто пятьдесят очередных подопытных погибают в муках. А потом, когда система будет отработана, весь мир станет одним большим голубем. Когда ей будет далеко за пятьдесят…

– Я не хочу умирать, но не знаю, как теперь с этим жить. Давай сюда мандарин. Целый.

Больше ни одного дня «на всякий случай». Ни одного шага. Ей страшно было упустить рассвет, так и не попробовать ананасовый пудинг в столовой. Она требовала целые мандарины у Стального и громко смеялась над глупыми шутками Витька. И звонила бабушке каждый день.

Петлю Веричева Искра требовала оттачивать чаще. И не в бассейне, а высоко над матами. Щиколотка в руке Стального, вторая нога затянута в бильман, мир вверх тормашками.

– Как это будет? Куда я полечу? – спросила она прямо в петле.

– Полетишь вокруг Земли. Кончится кислород. И все.

Гимнасты выходили в космос на время выполнения программы – не больше двадцати минут. Запаса кислорода в скафандрах хватило бы на час.

– А может, и вовсе выйдем в космос, и костюм окажется негерметичен. Все физиологические жидкости вскипят, потеряем сознание и все, – утешил ее Стальной, проверяя на Искре страховочный трос для отработки выхода с корабля.

– Почему ты рассказал мне? Мог бы сделать все тайно…

– Может, ты первая и последняя искра в моей жизни. Я решил дать тебе выбор.

Когда Искре будет далеко за пятьдесят, она посмотрит на свою жизнь. А она как лоскутное одеяло из дней «на всякий случай» и ярких полноценных, из сомнений, ожидания, ликования и отчаяния. Жизнь, пропитанная запахом «Красной Москвы», «Арктики», «Звездочки» и немного креозота… Искра выйдет на улицу и увидит рекламу: «Ваши мечты отныне реальны». И вспомнит, что однажды сделала неправильный выбор. Решила жить, как ни в чем не бывало.

«А космос это же что? Самоотверженность, героизм, вклад в общество!» – так говорил дедушка, когда ждал назначения на полет.

Или же ей никогда не исполнится пятьдесят. И на свое лоскутное одеяло стоит смотреть именно сейчас, а не тогда, в далеком будущем. И все, что может сделать Искра, – стать пламенем в руках Стального.

Искра сжала пуговицу в руке. Вот тебе и космос.

– Я тебе помогу, Стальной. Будет тебе и петля Веричева. И скандал.

«Союз-5» завис над стартовой площадкой. Искру вдавило в кресло. Мир покачнулся вперед и назад, вправо и влево, пока ракета корректировала свое положение в пространстве.

– Началось! – выкрикнул Витек.

Стартовые ускорители отделились. Все завибрировало. Рывок вперед. Назад.

«Союз-5» набирал высоту. Все вокруг ревело, трещало, дергалось. Отделились двигатели второй ступени, снова рывок.

«Бабушка…»

В работу вступили двигатели третьей ступени.

«Неужели это происходит со мной?»

Отключились двигатели третьей ступени.

Искра разжала ладонь, пуговица с дедушкиного пиджака поднялась в воздух.

– Мы в космосе.

Если бы не отправилась в космос, никогда бы не научилась парить, как птица! Подумать только. Пока сопровождающий космонавт устанавливал внутри МКС камеры для судей и прессы, Искра кувыркалась в воздухе. Она успела приноровиться к отсутствию гравитации, а вот Стального рвало. Хотя уж кто-кто, а кольцованный должен был адаптироваться раньше всех.

– Смотрите, сальто могу! И в бильмане могу! Ой, где тут у нас верх? – Искра смеялась, глядя на дезориентированных братьев Лихих.

Они страдали, много нервничали, думали о возможной победе и возможном проигрыше. А Искра просто жила.

К ужину Стальной оклемался. Уныло смотрел по сторонам, неаккуратно открыл контейнер с вареньем, и оно улетело, перепачкало стены.

– Будем оттирать вместе, – улыбнулась Искра.

И пока Стальной, едва управляя собой, подплыл к стене, Искра почти все оттерла влажными салфетками.

– Такая ты радостная…

– А я всю жизнь была какая-то серьезная, грустная. Пришло мое время. Поплыли в отсек к братьям?

Искра исследовала всю станцию, протискивалась через коридоры, отталкивалась от стен, летала. Записывала видеопослания бабушке. Вместо микрофона разговаривала в дедушкину пуговицу. Подолгу смотрела в иллюминатор.