Искра (СИ)

И Рэниари невольно остановил Черныша, с высоты его спины ошеломленно наблюдая, как воины в накидках из шкур полярных волков деловито вырезают целый отряд элитных гвардейцев Мисирана. Рядом с племянником встал тяжело дышавший Баррэт, обеими руками опираясь на рукоять фламберга — путь от причала ко дворцу нелегко дался старшему Вороналю — треть его отряда как корова языком слизнула. По другую сторону Рэни на вздернутом крыле маго-кота беззастенчиво повис такой же усталый Лотэ. Черныш скептически покосился на довесок, но решил не стряхивать такое приобретение, видимо впечатлившись землисто-серым лицом парня.

— Кассин, займись моим мужем, — негромко приказал Баррэт, не отводя взгляда от внезапных союзников. — Говорил же дома оставаться…

— Плевать… — невнятно пробормотал Ло, все еще вися на Черныше. — Я Сэри обещал…

— Лорд, лучше помогите мне устроить раненых, — дипломатично вмешался маг, прерывая перепалку супругов.

— Не может быть… — потрясенно прошептал вдруг Рэниари, уставившись на высоченного, ростом с Баррэта, воина, полностью закованного в броню синеватой стали. Забрала на его шлеме не было. И открытое по обычаю северян лицо буквально притянуло к себе взгляд Искры.

— Барр, мне это снится?! — Беззвучно выдохнул младший король, поворачиваясь к столь же обалдевшему дяде. Рядом замер недоумевающий Лотэ — для него пробивающийся во главе своих людей северный лорд был незнаком. — Это же Ольвин!

— Ага… — выдал Ворональ, сам некрасиво уронив челюсть. — И судя по своим замашкам, он все-таки стал лордом…

Они встретили главаря северян в полуразгромленном Тронном зале дворца. От великолепных витражей остались лишь фигурные решетки, в которых некогда крепились разноцветные стеклышки. Сами стекла повылетали от взрывов файерболов, да и бронза решеток тоже кое-где оплавилась.

Но в остальном зал пострадал несильно. Все так же возвышались на Королевском помосте два трона (у одного, правда, спинка треснула…). И все так же среди росписи потолка замерли два эдэльрима, как будто и не они только что вылетали на помощь вернувшемуся домой властителю. Вот только Рэниари казалось, что огромные птицы словно бы ожили, и темно-синие бусины их глаз слегка поблескивают, наблюдая за ним. Ан, нет!.. точно, наблюдают… и крыло слегка шевельнулось. Что бы это значило?! Ладно, пусть маги разбираются в этих непонятках. Вон, Итарон так и замер, не отрывая взгляда от снежных фениксов.

А все внимание Рэниари приковал к себе подошедший к помосту северный лорд. Сам король желал бы встретить гостя стоя, но сил не было совсем. Он только и смог, что переползти со спины Черныша на свой трон. Хорошо хоть внезапно выросший кот никуда не ушел, а улегся рядом, оберегая и согревая своим телом ослабевшего Хозяина. Рядом встали Итарон, Лотэ и Баррэт. Остальные советники столпились на помосте чуть ниже трона. И лица у всех такие, что не поймешь — то ли радуются, то ли разочарованы, что король вернулся. Только старый маркиз эд Эрдо смотрел доброжелательно. А у остальных рожи были, как будто лимоном закусили.

— Хей, парни! — Громогласно возвестил гость, подходя к помосту и скидывая с пропотевшей головы тяжелый шлем. Судя по отбитым рогам, новоявленному лорду здорово досталось, но он продолжал улыбаться, разглядывая Рэниари. — Ого, мелкий, а похорошел то как!

И он лихо подмигнул ухмыляющемуся Баррэту.

— Что вы себе позволяете?! — Подскочил к ним какой-то придворный, надуваясь от возмущения как бойцовый петух. — Вы находитесь в присутствии его величества второго короля Хилдона!

— Ша, пустобрех!.. — лениво отозвался Ольвин, а его дружина дружно загоготала за спиной своего предводителя. — Без тебя разберемся. И, кстати, к сведению всех присутствующих — мои владения не являются частью Хилдона. Если я и пришел на выручку, то исключительно из глубочайшей симпатии к моим старым друзьям.

Рэниари с улыбкой смотрел на этого смуглого здоровяка, кряжистого и крепкого как скалы Цитадели. Ольвин… Оль… Старший сын кормилицы юноши. Именно его младшая, рано умершая сестра стала молочной сестрой Рэниари. Именно поэтому Ольвин всегда относился к маленькому бастарду как к родному братишке. Он был третьим в их с Барром компании, пока не вырос и не осознал, что если у знатных бастардов еще что-то и светит в жизни, то ему выше сотника или капитана пиратской каракки не подняться. Для умного и знающего себе цену парня это было как нож в горло. Угораздило же его родиться прирожденным лидером в семье простого рыбака. И потому в двадцать пять лет он ушел из дома в надежде на лучшую долю.

И теперь перед королем и его дядей стоял высокий, статный воин с широкими плечами и гордой посадкой головы настоящего лорда. Темно-серые волосы с белыми височными прядями отброшены назад, глаза тоже темно-серые, почти черные. Ольвин был красив дикой, первобытной красотой. И от него так и несло силой и властью. Не удивительно, что его люди готовы были пойти за ним хоть к демонам в гости.