Искра (СИ)

— Разве я могу вам это запретить, леди? — Тихо отозвался Кар, рассматривая ковер под ногами. В этой гостиной они с Ваалем спорили. Именно здесь он так настойчиво уговаривал мужа покинуть дом и уйти за реку. Знать бы тогда, чем все закончится… Но Кар действительно считал, что будет только лучше. Ведь самому ему пришлось с боями прорываться во дворец.

— Я чувствую себя членом вашей семьи, — тяжело вздохнула Зоратта, не выпуская ребенка из рук. Слава богам, кормилица, покормив, дала щенку срыгнуть. А то опять бы все платье было в блевотине. — Вы и ваш сын — это все, что у меня осталось от вашего дорогого мужа.

Не выдержав, Карлаэль как-то странно дернулся, но остался сидеть, не в силах просто подняться и уйти. На миг показалось, что его, Зоратту и Валиэля связывает тонкая, но очень крепкая нить. И если он сейчас уйдет, то она оборвется, и надежды не останется совсем.

— В самом деле, Карлаэль, — подал голос по-солдатски прямой барон. — Может, хотя бы подумаешь о союзе с моей внучкой? Понимаю, что лезу не в свое дело, но…

А молодая леди тихо плакала, орошая горючими слезами сморщившееся личико ребенка.

Кар с тоской посмотрел на задумавшегося отца. Ну, как сказать этим проявляющим такое участие людям, что ему никто не нужен, кроме погибшего мужа. И лучше он останется один, чем с чужим ему человеком. Даже если этот человек привязался и к нему и к малышу. Как донести все это до доброй, пылкой и столь преданной девушки, что плачет вместе с ним над синеглазым Валиэлем?!

— Кар… — прекрасные глаза леди были переполнены слезами. — Не отвергайте меня! Прошу вас… Я не буду претендовать ни на что. Позвольте всего лишь заменить вашему сыну мать! Он так нуждается в этом! Я и сама этого хочу. Хочу воспитывать вашего сына. Стать вам опорой во всем… помочь пережить этот ужас… — и все более сильный румянец ложится на нежные щеки девушки, а глаза смущенно опускаются из-за невольно вырвавшегося признания: — Ведь я полюбила вас…

И никто не знает, что этот румянец следствие нетерпения и страха, что рыбка сорвется с крючка.

— Зоратта… — Карлаэль потрясенно выдохнул. — Что вы говорите?! Вы молоды, красивы, богаты! Да любой с радостью назовет вас женой. Зачем вам несчастный вдовец с чужим ребенком на руках?

— Может, чтобы сделать его счастливым? И не смейте называть малыша чужим мне! — Зоратта смотрела так ласково… так трепетно… так нежно… баюкая на руках его сына. Старшие не вмешивались в разговор. Кормилица тоже, казалось, не дышала. — Вы никогда не станете мне чужими.

— Просто не хочу ломать вам жизнь, — вздохнул Карлаэль, вновь отворачиваясь. — Я любил и продолжаю любить Валиэля. А вам я ничего не могу предложить, кроме благодарности за ваше участие. Вы еще встретите того, кто сделает вас счастливой.

— Я уже встретила такого… — чуть слышно отозвалась баронесса, бережно передавая малыша кормилице. И слава богам, а то руки чесались разбить пащенку голову — так хотелось беситься от собственного неумения удержать желанного мужчину!

— Вот и хорошо, что вернула ребенка, — раздался от дверей негромкий и очень напряженный голос. — А теперь замри на месте, кошка драная, а то выстрелю без предупреждения.

Не ожидавшие появления нового лица, гости и хозяева особняка замерли, а затем дружно развернулись на этот полузнакомый, охрипший голос. И лишь один Карлаэль с протяжным стоном качнулся ему навстречу, не в силах идти — ноги отказали…

В дверях стоял Валиэль собственной персоной.

Но в каком виде?!

Никто при дворе не узнал бы прежнего щеголя и беззаботного красавца. Резко истончившееся лицо с глубокими складками у уголков рта… какие-то потрепанные обноски, больше похожие на разбойничий наряд, чем на одеяние знатного вельможи. И знакомая пронзительная синева очень серьезных глаз. И эта улыбка… такая родная, искренняя, сияющая!.. направленная лишь на тебя!

Все-таки встав на нетвердые ноги, Карлаэль, пошатываясь, медленно пошел к дверям, все еще не веря… боясь поверить… Но Вал вот он… рядом!

И маркиз сжал в объятиях родные плечи исхудавшего мужа, не обращая внимания на поднявшийся за спиной радостный переполох: кажется, в гостиную сбежались слуги и охранники со всего особняка!

— Люблю… люблю… вернулся… люблю!.. — только и мог шептать Карлаэль, шмыгая носом и не стыдясь катящихся градом слез. — Ты вернулся!

— Конечно, вернулся, — дрожавшим голосом ответил Валиэль, уткнувшись носом ему в плечо. — Как я могу не вернуться, если ты меня любишь и ждешь.

И тут же без перерыва: — Сидеть, леди! Второй ошибки я не допущу! Пасси, отнеси ребенка в детскую и не отходи от него!

И такой при этом у него был голос, что кормилица послушалась без вопросов, буквально выбежав из комнаты, прижав к пышной груди заплакавшего малыша.

— Лорд Валиэль, — попытался было вмешаться удивленный барон. — Мы все так рады вашему возвращению! Но прошу вас быть более мягким с моей внучкой. Я признаю, что она невольно спровоцировала несчастье с вами. Но девочку никто не учил плавать. И только благодаря вам она спаслась. Я в неоплатном долгу перед вами!..