Искра жизни

Сад был в цвету: но когда они подошли к белому домику, то увидели, что за ним, оказывается, упала бомба. Она отхватила чуть ли не полдома, невредимым остался только фасад. Даже резная деревянная дверь была еще цела. Они ее открыли, но за ней увидели только груды мусора.

– Никакой это был не дом. Все это время, что мы на него смотрели.

– Хорошо, что мы не знали об этом.

Они его осмотрели. Они-то ведь верили: пока домишко стоит, они тоже уцелеют. Оказывается, они верили в иллюзию. В руины за обманчиво надежным фасадом. В этом была своя ирония – но в то же время и странное утешение. Им ведь домишко помог, а это, в конце концов, главное.

Мертвых они не нашли. Должно быть, дом уже был покинут, когда в него угодила бомба. Сбоку, среди стен и проломов, они наткнулись на узенькую дверцу. Вся скособоченная, она еле держалась на петлях, за ней обнаружилась кухня.

Это была тесная каморка, лишь отчасти разрушенная. Совсем не пострадала печь с плитой, там даже стояли еще кастрюли и сковородки. Железную трубу можно было легко установить заново и вывести в разбитое окно.

– Можно затопить, – сказал Бухер. – Дров вокруг хоть отбавляй. – Он продолжал рыться в мусоре. – Э-э, да тут даже матрацы есть. За несколько часов раскопаем. Пожалуй, можно сразу и начать.

– Это не наш дом.

– Он ничей. А уж на несколько дней мы тут вполне можем остаться. Для начала.

* * *

К вечеру они извлекли и разложили матрацы. Заодно они откопали и засыпанные штукатуркой одеяла и даже один несломанный стул. В ящике стола нашлось несколько вилок, ложек и ножей. В очаге пылал огонь. Дым по трубе вытягивало в окошко. Бухер за стеной все еще рыскал в развалинах.

Рут во время раскопок наткнулась на осколок зеркала и украдкой сунула его в карман. Сейчас, стоя у окна, она в него смотрелась. Она слышала восклицания Бухера и что-то ему отвечала, но глаза ее не отрывались от того, что она увидела в зеркальном стеклышке. Седые патлы; провалившиеся глаза; горькие складки вокруг щербатого, почти беззубого рта. Она разглядывала себя долго, беспощадно. Потом швырнула зеркальце в огонь.

Вернулся Бухер. Оказывается, он еще и подушку нашел. Небо тем временем окрасилось яблочной зеленью, и наступил удивительно тихий вечер. Они молча смотрели в разбитое окно и вдруг впервые осознали, что они одни. Они же почти забыли, что это такое. Вокруг них всегда был лагерь с его толчеей, переполненными бараками и даже с переполненными уборными. Конечно, хорошо, когда у тебя есть товарищи, и все же зачастую страшно угнетала невозможность побыть одному. Лагерная жизнь – как каток: она подминает всякое «я», утрамбовывая его в плотную людскую массу.

– Как странно, Рут, вдруг оказаться наедине, правда?

– Да. Словно мы последние люди на земле.

– Почему последние? Первые.

Они положили один из матрацев так, чтобы можно было смотреть в открытую дверь. Они вскрыли консервы и поели, а потом сели рядышком на пороге. На горизонте за грудой развалин еще теплился свет уходящего дня.

Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers. Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

Примечания

1

«Да возвеличится…» (иврит). – Здесь и далее примеч. пер.

2

Курортный район в Альпах, над которым располагалась знаменитая резиденция Гитлера – Орлиное Гнездо.

3

«Господь же шел пред ними днем в столпе облачном, показывая им путь, а ночью в столпе огненном, светя им, дабы идти им и днем и ночью» (Исход, 13:21).

4

Имеется в виду «кадиш скорбящих» – поминальная молитва у иудеев.

5

Немецкие беженцы (фр.).

6

«Отпускаю тебе» (лат.).

7

«Верую в Бога единого» (лат.).

8

«Верую, потому что невероятно» (лат.).

9

Намек на евангельскую притчу о воскрешении Лазаря (От Иоанна, 11, 1—44).

10

Вотан – верховное божество у древних германцев.

11

По ветхозаветному преданию Самсон – герой иудеев, отличавшийся недюжинной силой и храбростью.

12

– Это и есть тот самый сукин сын?

13

– Да, сэр.

14