Искупление

– Но кое-что все же порадовало мое сердце, – продолжал Пелко Сотури. – Я хотел подарить тебе белый флаг, чтобы тебе было чем помахать славному фризскому войску с привратного бастиона над распахнутыми воротами, но обнаружил, что у тебя в крепости уже полно белых флагов! Достаточно смыть с любого из них каракули – того же льва, пять звезд или эту желтую овчину, и он сгодится для сдачи в плен. Удобно, не правда ли? Даже предусмотрительно!

– Кто ты и что тебе нужно? – холодно спросил Хода, словно он и не выслушал только что череду оскорблений от обнаглевшего фриза.

– Что-что? – расхохотался Пелко Сотури, обернулся к покрасневшему от напряжения барону Стиму и сделал шаг вперед. – Как ты смеешь обращаться ко мне без поклона? Как ты смеешь сидеть рядом со мной? Я брат герцога Гордина – граф Пелко Сотури! Я подданный великой Фризы, и ты сейчас должен ползти по этому каменному полу, облизывая его, чтобы попросить у меня прощения за нерадушный прием! А потом открыть настежь ворота и со спущенными портами…

Хода качнулся вперед и брошенный им нож вошел в гортань графа, как входит палец торговца в гнилую репу на позднем осеннем рынке. И в то же мгновение Рит разглядела мерцание среди храмовых воинов и двое из них вместе с коротышкой палачом обратились в мглистые вихри и рассеялись. А оставшиеся выдернули из ножен мечи.

– Моркет! – прошептала, выхватывая меч, Рит. – Среди них был Моркет! И Накома! Но кто скрывался под личиной Мела? Неужели Адна?

– Кто бы ни был, – бросил, спускаясь со ступеней, Ло Фенг. – У них здесь нет силы.

Бой, которым закончилась аудиенция у короля Ходы, завершился стремительно. Ло Фенг все еще был воином покоя, хотя уже и не тем, который вместе с собратьями разметал храмовых воинов в Водане перед схваткой со жнецом. Но он не стал слабее или медленнее, скорее, наоборот, теперь уже он не просто был погружен в покой, а парил над ним, угадывая движения врага и опережая их на долгие, бесконечно долгие мгновения. И все-таки они оказались умелыми и быстрыми. И если Шаннет и Кенди обошлись без ран, то Кшаме, Руору и Думу пришлось перевязывать глубокие царапины. И ни один из них не посетовал на неудачу. В то же время ни Эйк, ни Мушом, ни один из йеранских гвардейцев даже не успели вступить в схватку. Барон Стим, лишившийся чувств от удара рукоятью меча по лбу, лежал на полу, и Рит скручивала ему руки за спиной.

– Демон раздери! – прошипела она. – Я сама рассчитывала прикончить Пелко Сотури!

– Ты могла прикончить только куклу, – ответил Ло Фенг. – Он не владел собой.

– Только так! – с ненавистью скрипнул зубами Хода. – Ты восхитил меня, эйконец! Даже Торн Бренин уступит тебе в мастерстве!

– Не думаю, что мне придется сражаться против Торна Бренина, король, – склонил голову Ло Фенг.

– Я потрясен! – признался Эйк, запихивая меч в ножны. – Вроде не увалень, а даже со ступеней не успел спуститься!

– А ведь эти воины были очень хороши! – покачал головой Мушом.

– Подождите, – поморщился Хода. – Трое! Мне не показалось? Трое исчезли! Что это было?

– Думаю, что это были жнецы, – проговорил Ло Фенг. – Во всяком случае, двоих нам удалось узнать. Или, точнее, почувствовать их присутствие. Скорее всего, это были лишь их тени.

– Но почему… – не понял Хода. – Почему они… не явили себя? Отец говорил, что в Хайборге жнец тоже поначалу казался обычным человеком, а потом явил себя, и крепость пала!

– Менгир, – подала голос Рит. – Ваше величество, менгир и что-то возле него не дает силы жнецам. Поэтому осада. И поэтому эта крепость словно кость в горле у жнецов и у всей Фризы.

– Она там и останется! – поднялся с кресла Хода.

– Ваше величество! Ваше величество! – вбежал в зал, кланяясь на ходу, Стайн и замер, увидев кровь и поверженные тела. – Ваше величество… Воинства геллов и вандилов подошли к Опакуму с юга и востока. Мы окружены. И фризы начали осаду.

Стайн замолчал, и Рит услышала отдаленное гудение труб, бой барабанов и глухие удары.

– Требушеты, – прошептал Дум. – Ну хоть пока не пушки. А что с графом?

– С графом? – не понял Хода и повернулся к Стахету Вичти. Тот сидел, согнувшись и удерживая пронзившую ему грудь стрелу.

– У храмовников не было самострела! – крикнул Эйк, прикрывая собой Ходу.

– Филию! Филию зовите! – бросилась к Стахету Рит. – И Скура! И Раска!

– Гледу, – прохрипел, сглатывая кровь, Стахет. – И Торна Бренина. Замени его на бастионе, Ло Фенг.

Глава двадцать девятая. Филия

«Ветер не разрушает жилища,

жилища разрушаются от ветра…».

Пророк Ананаэл

Каменный завет

Сначала в первых рядах фризов сверкнули диковинные клинки и забелели маски энсов. Затем загремели барабаны. Скрытые тяжелой массой людей, лошадей, оружия и шатров они зазвучали приглушенно, словно укутанные войлоком, и напоминали скорее тихий грохот перебранного гороха, который опрокидывают из корыта в кадушку. Но их звук становился все громче и постепенно стал накатывать подобно морскому прибою, который поздней осенью неизменно беснуется на скалах западнее Оды.