Искупление

– Ага, – засмеялся Хельм. – Такое бывало. Вот, помню, шли мы под парусом к Южным островам. И когда уже подходили, и разглядели врага, некоторых тоже на шуточки пробило. Ну и ладно. Все не на понос. И все же хотелось бы мне знать, где берканское войско? Где сотни тысяч отличных воинов? Ведь никогда еще Фриза не переходила Манназ! Никогда!

– Все случается порой в первый раз, – послышался голос Торна Бренина, который, словно прогуливаясь по стене, подходил к оставленному им отряду. – И войску нет нужды гибнуть за Опакум. Тем более, что до Манназа отсюда не один день пути. Войско даст бой тогда и там, когда и где сочтет нужным. Здесь мы должны рассчитывать только на себя. И бастион готов к осаде. Думаю, месяц-то мы уж точно продержимся. А за месяц можно положить и больше трех легионов.

– А пушки? – с подозрением прищурился Хельм.

– А пушки? – повернулась к отцу Гледа и вдруг заметила, что он яростно скребет ногтями скулы. – Что с тобой?

– Все хорошо! – зло ответил Торн и вдруг, словно одернул самого себя, глубоко вздохнул. – Прости. Зубы болят. Вот ведь напасть, обычно во время военного похода всякая болезнь побоку, разве только послабление живота у новичков, да тошнота, если поход морской, а тут зубы. Зубы, плечи, спина. Пошел в разнос. Шучу, дочка. Все хорошо, Гледа. Ровно настолько, насколько может быть хорошо. Разве только твоя мать и твой брат похоронены во дворе поганой крепости, которую нам приходится оборонять неизвестно для чего!

– Известно для чего, – твердо сказала Гледа.

– Ну хоть кому-то известно, – скривился Торн.

– Так я не понял насчет пушек? – осторожно подал голос Хельм.

– Судя по всему, запас ядер у них небольшой, – ответил Торн. – Ло Фенг еще вчера рассматривал их позицию через свою трубу. Значит, и порошка для зарядов – тоже. Все остальное нам знакомо. И не тряситесь попусту. Никогда осада не начинается, пока переговорщики в крепости. Вот выйдут, уберутся на безопасное расстояние, тогда…

Именно на этих словах Торна к бою барабанов вдруг добавился вой труб, и войско Фризы дрогнуло. Двинулись вперед тараны, зашевелились, поползли живые змеи пехоты, укрытые сверху щитами и свежесколоченными лестницами, заскрипели требушеты и освободились от запасенных зарядов, метнув в синее небо над Опакумом тяжелые камни.

– Берегись! – крикнул Торн, и вслед за этим страшный грохот потряс укрепление. Отправленные в воздух камни перелетели через стену крепости и большей частью ударились о замковые бастионы, осыпая собравшихся внизу воинов осколками. Крики раненых и покалеченных раздались над крепостным двором.

– В укрытие всем! – разнеслись над крепостью крики старшин.

– Не понял, – вытаращил глаза Хельм. – Это как же? Штурм начался? А переговорщики?

– Думаю, что их уже нет, – процедил сквозь стиснутые зубы Торн. – Не спускать глаз с машин. Кажется, пока они так и будут крушить замок, а не внешнюю стену. Что скажешь, Хопер?

– Я все еще пытаюсь понять их план, – расцепил бледные губы Хопер.

– Разве он еще не ясен? – в гневе обернулась Гледа.

– Не вполне, – ответил Хопер, растирая плечо черной кистью.

– Торн! Гледа! – заорал выскочивший на стену Стайн, когда требушеты забросили в бастионы замка третью порцию камней. – Быстро в трапезную! Стахет Вичти умирает! Зовет вас! Ло Фенг сменит тебя пока! Вот он! Уже здесь!

Торн обменялся с эйконцем взглядами.

– Не иди один, – бросил тот, подходя к краю стены.

– Гледа… – обернулся Торн. – Брет, Скур, Хельм, Падаганг, Вай – за мной.

– И опять забыл обо мне, – заметил Хопер. – А случись что с Гледой, спросит, где ты был?

Крепость еще не пропахла дымом, кровью и смертью, но пыль уже стояла в воздухе, и крики звучали в ушах, и грохот раздавался где-то над самой головой. Теми же коридорами, которыми ночью они же шли к месту погребения, Гледа спешила за отцом в обратную сторону. Трапезный зал был залит кровью, от запаха которой кружилась голова. Окинув взглядом трупы фризов, разглядев Ходу, который размахивал руками в окружении стражников и едва ли не в объятиях верзилы Эйка, Гледа бросилась к деду, который лежал на скамье. Рядом с ним уже были Рит и Филия. Тут же сидел, раскачиваясь и обхватив голову руками, Тенер.

– Воевода уже почти мертв, – прошептала побледневшая Филия, встретившись взглядом с Гледой. – Ничего сделать нельзя. С самого начала ничего сделать было нельзя. Я не знаю, почему он еще дышит. Лишь Рит удерживает его. Всеми силами. Даже я не смогла бы этого сделать.

Рит подняла изможденное лицо, и тут только Гледа разглядела, что она зажимает, пропустив между пальцев короткую и такую знакомую стрелу, рану на груди Стахета Вичти.

– В сердце… – обреченно прошептала Гледа.

– В сердце! – заплакал Тенер.

«Да», – опустила веки Рит.

– Да, – прошептал наклонившийся над воеводой Хопер. – Он почти мертв.

– Как это произошло? – спросил Торн, оглядываясь и как будто цепенея от ненависти. – Как это случилось? Шэк был убит такой же стрелой! Это же…

– Успокойся, Торн Бренин! – повысил голос Хода. – Стража уже обыскивает каждый угол в замке! Успокойся…

– Ваше величество, – прогудел Эйк. – Нужно уходить отсюда.