Искупление

У меня потекли слезы, и я не могла их остановить. Возможно, я заплакала первый раз после убийства.

* * *

В следующем месяце, в начале сентября, Кодзи официально зарегистрировал свой брак с Харукой. Церемония прошла в буддистском храме поблизости, присутствовали только родственники. Все это было больше похоже на поминальную службу, но Кодзи и Харука выглядели очень счастливыми. Сперва жители нашего города задавались вопросом, почему он женился на такой женщине, но родители Харуки были весьма порядочные, честные люди, а сама Харука – тихая, сдержанная и вежливая, и постепенно все стали желать им добра. Репутация Кодзи в городе даже улучшилась: на него смотрели как на человека с сильным характером.

Кодзи и Харука пока что снимали часть двухэтажного дома в десяти минутах ходьбы от нас, надеясь когда-нибудь построить большой дом, чтобы объединить в нем два поколения. Невысокое здание снаружи выглядело шикарно, почти как жилой корпус «Адачи маньюфэкчуринг».

Как только Харука официально стала членом семьи, родители сразу резко поменяли к ней отношение. Возможно, они радовались тому, что их скучный дом украсила хорошенькая маленькая девочка, и использовали любой предлог – например, могли сказать, что у них есть свежие яблоки или виноград, – чтобы пригласить Вакабу в гости, сводить ее в минимаркет и там купить ей какие-нибудь любимые сладости или напитки.

Вакаба очень привязалась ко мне. Как-то раз она пришла к нам в подавленном настроении, а когда я спросила, в чем дело, сказала:

– Я не умею прыгать через веревочку.

Прыгать через веревочку – сейчас это сразу вызывает много воспоминаний…

– Хочешь, потренируемся у нас в саду? – спросила я и принесла розовые прыгалки. Их купили для нее же, но не отрегулировали размер, они были слишком длинными. Однако, поскольку она выразила желание поучиться, я решила ей показать, как это делается, пока их не укоротили.

Прыжки толчком двумя ногами, прыжки толчком одной ногой, двойные прыжки… Я не брала в руки скакалку, наверное, лет десять, и сперва у меня не очень хорошо получалось, но уже через пять минут я вспомнила все навыки. Я задыхалась? Нет! Я же по-прежнему полдня тренировалась с тяжестями. Какая-то скакалка не могла меня утомить.

– Акико, ты классная! – радостно закричала Вакаба. Думаю, ее забавляло, что при такой громоздкой фигуре я могла легко прыгать.

После этого она ежедневно после школы приходила ко мне тренироваться. Я купила себе в минимаркете подходящую по росту скакалку, и мы прыгали вместе.

– Давай, еще немного! Вакаба, ты можешь, я знаю! – кричала я ей.

Вакаба тренировалась до темноты. Потом мама всегда приглашала ее с нами поужинать – при этом специально готовила то, что может порадовать ребенка, – но Вакаба никогда с нами не ела.

– Ура! – восклицала она. – Я могу поесть вместе с вами?

Однако перед ужином всегда приходила Харука и уводила ее домой.

Мама приглашала и Харуку поесть с нами, но та всегда отказывалась. И хотя мама заранее знала весь сценарий, она все равно готовила любимую детскую еду типа гамбургеров или жареных креветок. Наблюдая, как мы с отцом тоскливо поедаем все это, она никогда не жаловалась вслух. Думаю, это объяснялось тем, как искусно Харука каждый раз отвергала приглашения. «Хочу дождаться Кодзи дома, – говорила она, – и пообедать семьей, потому что Вакаба так любит папочку…»

После упоминания имени сына мама уже ничего не могла возразить. Иногда Харука приглашала родителей и меня поужинать с ними. Как я уже говорила, жили они рядом с нами, но я восхищалась тем, что невестка приглашает родителей мужа в дом без особого повода вроде дня рождения.

За ужином брат выпивал немного пива и рассказывал о чем-то типа поездки с Вакабой от школы на рисовые поля, чтобы помочь убрать урожай. Он казался по-настоящему счастливым, но меня беспокоила одна вещь. Харука готовила только то, чем обычно кормят детей. Дома мы в основном ели японскую еду. И не потому, что с нами долго жили бабушка и дедушка. Просто все мы, включая Кодзи, любили простую японскую кухню.

Мне казалось, что Харука должна готовить хотя бы одно блюдо, которое любит Кодзи, но все подчинялось вкусам Вакабы. Может быть, оттого что она видела, как мама каждый вечер готовит что-то детское, Харука ошибочно решила, что у нас в семье любят такую еду? Вот какая мысль пришла мне в голову.

– Поживи у нас в выходные, Вакаба, – звала ее мама. – Пусть мама с папой побудут одни хоть иногда. Они же еще молодожены, в конце концов. А ты ведь хочешь как-нибудь получить братика или сестричку, правда?

Мама не возражала против меню Харуки и с удовольствием ела жареные кусочки курицы со вкусом карри. Она любила Вакабу и, я уверена, хотела иметь собственных внуков как можно скорее.

– Не говори так при ребенке, – одергивал ее брат, хотя не очень огорчался от ее речей.

Однажды, зайдя к нам в гости, он нашел свою детскую бейсбольную перчатку и сказал, как хочется ему иметь сына. Однако…

– Не знаю, как это может получиться. Вакаба крутится всю ночь.

Харука при этом выглядела искренне озабоченной.