Искупление

Валентина Ивановна и Андрей Иннокентьевич не знали, как вести себя с зятем-олигархом. Всю жизнь костерили их, а тут за какие-то грехи Бог наказал — преподнёс в родственники самого что ни на есть махрового олигарха. Пусть бы далёкого какого, а то зятя. Покритикуешь, скажешь ему правду, а он потом выместит всё на дочери. Да и молчать уже нет сил: всё прибрали к рукам, что народ, отказывая себе в малом, создавал в течение почти века, эти нувориши без стыда и совести.

Бритва фирмы «Филипс» очень понравилась Андрею Иннокентьевичу. Он, улучив момент, скрылся в ванной, всунул вилку в розетку, но понять ничего не может. С одной стороны, «Филипс» должен, даже обязан работать, а он не работает. Молчит бритва. Потрогал вилку, налаживая контакт, — молчит бритва.

«Не буду огорчать зятя, — махнул рукой Андрей Иннокентьевич, — завтра разберусь, в чём дело». И тут ему показалось, что что-то тихо зудит. Поднёс к уху бритву. Еле-еле вращается мотор. «Со щётками что-то, — решил он. — Завтра подточу их, пружину подправлю». Что-то заставило его прижать бритву к щеке, и он почувствовал, как легко и гладко она срезала щетинки.

«Вот так фокус этот «Филипс»! — изумился он. — Вот же проклятые капиталисты как научились делать!»

Беседа завязалась сама собой. Тут надо отдать должное Сарьяну. Он легко и непринуждённо завёл разговор, так просто рассуждал, что скоро Андрею Иннокентьевичу показалось, что он сто лет знает этого спокойного и рассудительного человека. Глядя на мужиков, с интересом беседующих, захотелось присоединиться и Валентине Ивановне.

— Я знаю, ваша мама не хочет уезжать из Армавира, но ей там одной трудно, наверное, жить, — сказала она.

— Она не одна. Там у нас близкие родственники: жена дяди Аванеса, его дети. Они помогают ей. Главное, там похоронен мой отец, и мама больше поэтому не хочет оттуда уезжать. Деньгами я помогаю им всем. В Сибири маме было бы холодно, она привыкла к теплу. Мы жили сначала в Баку, а потом переехали к дяде в Армавир.

— А дядя чем занимается? Он тоже… хорошо зарабатывает?

— Там был завод «Армалит», и дядя на нём простым рабочим был. Сейчас на пенсии, но подрабатывает где-то…

— Григорий Самвелович, — решил отвоевать первостепенное право на разговор Андрей Иннокентьевич, — скажите, как решить проблему Карабаха? Ведь столько лет живут люди в тревоге! В советское время такого не было.

— Андрей? — с упрёком посмотрела на мужа Валентина Ивановна, — не сейчас же говорить об этом?

— Ничего страшного, Валентина Ивановна, в этом вопросе нет. И ответ мой прост: пока будут проблемы у горе-руководителей как одной стороны, так и другой. Карабах тут выступает в роли стравливающего клапана: не ладится дело у одного — он вытаскивает наружу Карабах. Патриотически настроенные силы хватаются за этот клапан и спускают избытки пара. Покричали, пошумели, повоевали, загубив ни в чём не повинных людей, успокоились до новых проблем с любой стороны. Как решить проблему, — Сарьян пожал плечами, — не знаю.

— Был Советский Союз, всем места хватало, никаких войн и стычек не было, — Андрей Иннокентьевич с опаской посмотрел на зятя.

— Да, — согласно кивнул Сарьян. — То была наиболее подходящая для нашего времени государственная формация. Избавились от неё преждевременно, и не так, как должно быть. Мы вернулись в капитализм, вместо того, чтобы приблизиться к коммунизму.

Андрей Иннокентьевич не верил своим ушам! Это говорит олигарх, противник не только коммунизма, но даже социализма! И ведь точно так же думает он, обыкновенный чиновник и коммунист со стажем. Значит, есть ещё разумные люди в стране!

— Хотим мы или не хотим, Андрей Иннокентьевич, но коммунизм, или что-то подобное, придёт на смену капитализму. Ход истории таков. Будет борьба, будут жертвы, но не такие большие, как были в России семнадцатого года. Будет всё проще. Свергнут массы власть олигархов без особого труда. Трудности начнутся после того, как эта власть окажется в руках так называемого гегемона. Сам он не способен будет управлять всем хозяйством в масштабе всех государств мира, и олигархи-эксплуататоры, «обидевшись» на своих бывших рабов, не захотят им помогать. Начнутся сбои во всех органах государства…

— Наверное, так и будет, — согласно закивал Андрей Иннокентьевич. Точно так и он думал о будущем всего мира. — Хорошо бы, зная, что так и будет, найти общий язык классов и, загодя, с учётом желаний одних и других, прийти к цели — ко всеобщему коммунизму!

— Да, было бы хорошо, прийти к цели мирным путём, — поддержал Сарьян Андрея Иннокентьевича, и этим очень ему угодил. — Но такое возможно при двух условиях: когда правящий класс будет не в силах управлять и добровольно уйдёт со сцены, или когда он поймёт, как вы сказали, что другого пути к нормальной жизни на планете нет, и только в союзе все классы могут достигнуть конечной цели — коммунизма.

— Вот чудо из чудес, — широко улыбаясь, сказала Юля, внимательно слушавшая разговор отца и мужа. — Олигарх строит планы свержения самого себя!