Искупление

— Ну, не устраивало человека что-то, а тут ему подсунули идею, что можно жить припеваючи, не перетруждаясь.

— Неужели так слаб в своих рассуждениях наш гегемон, что простые истины для него — неразрешимый ребус?

— Признаемся честно, кто его чему учил, кроме «самоотверженного труда на благо Родины»?

— А кто ему мешал взять книжечку да почитать в свободное от работы время? Того же Маркса, Ленина? Но тут же заставлять надо себя! Проще попить пивка, постучать костяшками домино, поглазеть в телевизор… Человек, отвыкший думать, рассуждать, сам натягивает на себя хомут и ждёт хлыста, чтобы потянуть воз туда, куда хочет хозяин. Чего тогда возмущаться!

— Очень уж простую схему ты тут изобразил, — передёрнул плечом Сергей. — Во-первых, думающих рабочих и крестьян не так и мало. Во-вторых, для обработки масс созданы целые программы с подготовленными армиями специалистов в области пропаганды. Они собаку съели на своём поприще, и обмануть доверчивого человека для них ничего не стоит. В-третьих, рабочего приучили к мысли, что всё делается ради его же блага, и что скоро будет ещё лучше… Вот он и действует-злодействует во вред себе же. А кто-то, хитро ухмыляясь, пожинает плоды его труда. Яхты самые длинные скупает, королевские дворцы под себя перестраивает…

— Так же нельзя жить!

— Оказывается, можно. Лишь бы не было войны…

— Да уж лучше бы война, чтобы одним махом покончить со всеми безобразиями!

— Надеешься на победу?

— А когда мы проигрывали в войнах! Только победа! После победы, правда, нам не везёт в жизни, обязательно не туда приплываем. Плывём туда, если верить кормчим, а приплываем не туда. Потом ищем виноватых… Долго ищем.

— Находим?

— В этом нам нет равных! Правда, лет этак через пятьдесят узнаём, что перегнули палку с виноватыми, даём откат. Судим тех, кто судил прежних… Этот процесс у нас приобрёл статус бесконечности.

— Кого судим сейчас? — Сергей с усмешкой и не без заинтересованности смотрел на собеседника, так просто понимающего ситуацию в стране, да и в мире тоже не прочь покопаться и найти что-то своё.

— Дважды судимого Сталина! Подожди, трижды!

— Поясни.

— Хрущёв судил, Горбачёв судил, и вот теперешние не прочь сфабриковать материалы против Сталина, сталинизма и социализма в целом.

— Получается, Сталин не трижды, а четырежды судим.

— Царские судимости я не учитывал. Ты их имел в виду?

— Их, их. Ты обратил внимание, с каждым новым судилищем популярность Сталина только растёт? Какая-то обратная и не совсем понятная реакция.

— Очень даже понятная! Народ прозревает! Народ крутит шарики! Что может быть лучше!

— Слушай, а народ сам не может выступить в качестве судьи? — Сергей впялился в Анатолия.

— Это последняя стадия, и она, конечно, не заставит себя долго ждать. Хорошая встряска — и на скамье подсудимых места не будет хватать.

— Не переборщить бы. Было такое.

— Научились чему-то за сто лет. Разумеется, недовольных и обиженных будет много. Это, если их слушать. А если слушать другую сторону — всего лишь торжество запоздалой справедливости.

«Смотри-ка, и ноги ему не помеха, — удивлялась Нина, тайком поглядывающая то на одного, то на другого. — Чешет, как по писанному! И где он тому обучился? Коробки собирал, крутился среди таких же? Просто голова умная!» — заключила Нина, и с уважением, граничащим с любовью, ещё раз посмотрела на Анатолия.

— Застрельщиками будут опять коммунисты? Как ты думаешь?

— Боже упаси! Никаких партий не будет. Обыкновенное рабочее движение. Будут Советы рабочих. Кстати, революция так и начиналась, со стачек рабочих, ивановских ткачей. Советы, комитеты из рабочих. Их требования сначала экономического характера, а потом, когда царь стал расстреливать, переросли в политическое противостояние. Коммунисты подключились позже.

— А почему ты против партий? Они же — сила!

— Партии нужны, чтобы кому-то пробиться во власть. Под громким названием типа «Великая Россия» или «Единая Россия» — ещё лучше, создаётся партия, пишется программа, где каждый пункт или параграф за Россию, за народ. И люди вступают в эти партии, одни, искренне желая величия России, другие, преследуя корыстные цели. От большой партии…

— Понятно. Партии по боку, а…

— Основа государства — Советы, Комитеты, профсоюзы. В Парламенте, в Правительстве представители всех профессий и специальностей, они и защитники интересов своих подопечных, и обратная связь через них.

— Это при том, что фабрики, заводы, недра…

— Не иначе! Это всё народное, всё государственное.

— Уравниловки избежим?

— Разумеется. Оплата по труду. Но она будет в разы больше той, что сейчас платит жирующий олигарх. Всё будет своё! Всё будет для себя.

— Так и начинался российский социализм, а потом пошло и поехало.