Искупление

— Это её кавалер? — спросил Пётр, не постаравшись даже подумать иначе. — Молодой для старушки.

— Сейчас это нормально. Я её тоже спросила об этом, так она мне ответила, что если уж падать с коня, то резвого и молодого. Она права!

На работе мне намекали, упорно намекали, особенно женщины, что у неё завёлся новый любовник, какой-то кавказец. Гордые сыны вершин приходили к соседке, та приводила девиц, и там такое творилось, что милицию соседи вызывали. Так там была, и не единожды, как уверяли меня доброжелатели, моя разлюбезная… Верю им. Потом объявился новый сосед в нашем доме. Офицер. Милиционер. Жиденькими глазками, цвета овсяного киселя, так и шарил. Скрестились их взгляды где-то и когда-то. Откуда я это знаю? От жены милиционера. Она приходила ко мне и при жене сказала, что её муж гуляет с моей «проституточкой», просила приструнить её, не то…

«Струнить» я никого не стал. Выслушивать жену в её невиновности тоже не стал. Я всё принял как данность и стал жить, не оборачиваясь и не каясь ни в чём. Жил как мог. Мораль, унаследованная от родителей, подкреплённая школой, в меньшей степени институтом, отошла на задний план. Завёл несколько любовниц: в городе, на работе, в партиях, в ближайших к партии сёлах, посёлках, городках. Много было достойных, наверное, рассчитывавших на взаимную любовь, но любовь моя рассеялась в пространстве, где было ей подобных тьма. Однажды и меня «зацепило». Я влюбился. Влюбился как мальчишка. А мне уже было сорок два. Катя, эта юная сероглазая наивная девочка, всегда мне попадалась на пути: иду по коридору — она навстречу со своей доброй улыбкой; иду в секретку — она там; в столовой подзывает к себе за столик… Говорит смело, открыто, логично, вроде ей не девятнадцать, а все сорок два.

— Пётр Михалыч! — кричит, приподнявшись за столиком. — Идите сюда, я вам место заняла.

И я спешу к ней. Четверть часа наслаждений обществом с Катей заряжало меня на целые сутки. До следующей нашей встречи.

Всё изменил случай на банкете в честь семидесятилетия геологоуправления. Выпил я тогда много, да и другие не церемонились, и тут она, как всегда рядом.

Я помню отрывки из того вечера, но и они заставляют меня краснеть до пяток. Помню, мы оказались с Катей в каком-то тёмном закутке. Темень породила тёмные мысли. Как я ненавижу себя за это! После этого банкета Катя преданно заглядывала мне в глаза, пытаясь разгадать мои мысли; она вправе была знать мои мысли, потому что я много чего в тот вечер обещал. Я стал избегать встреч. Потом напросился в длительную заграничную командировку в одну из арабских стран. Вернулся через три года, привёз деньги и подарки. Для Кати купил дорогой браслет с драгоценными камнями, хотел при вручении подарка попросить прощения и спросить, согласна ли она быть моей женой. На веки вечные. Кати в управлении не было ни в первый день, ни во второй, неделя заканчивалась, а она так и не появилась. Мне удалось узнать, что она вышла замуж за молодого геолога, и они уехали в одну из республик бывшего Союза. У них родился ребёнок, кажется, мальчик, поведали мне её коллеги.

Заводить любовниц и любимых женщин после Кати мне расхотелось; более того, кажется, что мой век окончен… Жена совершенно мне безразлична, но я терплю её. Иногда желаю ей встретить такого человека, который бы был ей нужен, и чтобы были они счастливы. Делить нам нечего и некого. Детей нет. Был один, да прожил всего три дня. Спалось тревожно. Свет от проходящих автомобилей рисовал причудливые картины на стене комнаты, и это мешало мне уснуть. Потом сны стали донимать. Тяжёлые, чёрные сны с тупиками на мрачных улицах, узкие безлюдные коридоры без окон и дверей. Просыпался чуть свет. Лежал, дожидаясь ухода жены на работу. Уходила, тихо притворив дверь. Пил кофе, съедал завтрак, приготовленный женой, и по безлюдной улице, по грязной дороге брёл на работу. Хотелось встретить кого-нибудь, кто бы подсказал, как мне дальше быть, да спросить некого. Каждому, дай Бог, в своих делах разобраться, до чужих ли ему.

После работы шёл в пивной бар, пропускал там рюмочку водки, домой идти не хотелось. Хотелось раствориться так, чтобы и одной молекулы от меня не осталось! Приходил домой поздно ночью. Жена спала. Выпив чашку кофе, я тоже валился на диван.