Искупление Габриеля

– Я Келли, – представилась она, встала и протянула ему руку.

– Габриель Эмерсон, – сказал он, неуклюже пожимая ее руку.

В глазах Келли блеснули слезы.

– Как ты здорово похож на него.

– На кого?

– На отца.

Габриель поспешно убрал руку.

– Извини. – Келли заставила себя улыбнуться. – Прошу садиться. – Она тоже села и вытерла глаза салфеткой. – Увидев тебя, я испытала настоящий шок. Ты выглядишь совсем как отец в молодости. Кстати, сколько тебе лет? Надеюсь, мой вопрос тебе не кажется бестактным?

– Тридцать пять.

– Я помню свои тридцать пять. Не стану разыгрывать из себя застенчивую девочку и заставлять тебя угадывать мой возраст. Мне сорок девять.

Габриель кивнул. Его рот будто сам собой открывался и закрывался. Он пытался подобрать слова для начала разговора и не мог. Неловкость момента сгладил подошедший к столику официант.

Они заказали напитки, в ожидании которых болтали о разных пустяках. Потом, когда официант принимал заказ на еду, оба не могли дождаться, когда он уйдет.

– Я очень рада тебя видеть, – сказала Келли, подаваясь вперед. – Спасибо, что принял мое приглашение.

– Не за что, – ответил Габриель, пытаясь улыбнуться.

– Я должна перед тобой извиниться.

Его улыбка мигом исчезла.

– За что?

– Я уже писала об этом в письме. Мне нужно было бы увидеться с тобой сразу, как я узнала о твоем существовании. Я должна была бы подумать о тебе, а не о том, как ублажить собственную мать.

Габриель вертел в руках вилку.

– Это было давно. Как получилось, так и получилось.

– Спасибо за понимание. Моя мать знала, но никогда о тебе не говорила. Даже после смерти отца. Она не могла простить ему любовницу.

Габриель заметно напрягся:

– Значит, до смерти отца и оглашения завещания вы… ты обо мне не знала?

– Нет. Но я знала твою мать. Мне больно слышать, что ее уже нет в живых. – Келли с сочувствием посмотрела на сводного брата.

– Спасибо. – Габриель выпрямился. – Она умерла очень давно. Мне тогда было девять лет. Но меня усыновили замечательные люди.

– Майкл говорил мне. От него я узнала, что наш отец очень гордился тобой и твоими успехами.

– Что? – удивленно вскинул брови Габриель.

– Разве ты об этом не знал?

– Нет. Мы уехали из Нью-Йорка незадолго до смерти моей матери. После этого я не виделся с вашим отцом.

Габриель понимал, что слово «вашим» могло задеть Келли, но оно вырвалось само собой. Впрочем, чем больше он думал над услышанным, тем больше сумятицы возникало у него в голове.

– Ни одной встречи. Ни одного телефонного звонка. Ни одного письма, – добавил он, скрипнув зубами.

– Мне очень тяжело это слышать. После разговора с Майклом я думала, что отец поддерживал какую-то связь с тобой. – Келли задумчиво потягивала вино. – Майкл мне рассказывал, что наш отец знал о семье, которая тебя усыновила. Он знал о твоей учебе в Принстоне и Гарварде. На протяжении ряда лет ты был постоянной темой разговоров отца и Майкла.

– Если отец настолько интересовался моей жизнью, что обсуждал ее со своим адвокатом, почему тогда не позвонил мне? Почему не написал? Или у него был… ограниченный интерес?

Келли разглядывала рисунок на скатерти.

– Пожалуй, я смогу ответить на твой вопрос. Отец был из тех людей, которые принимают решение раз и навсегда. Никаких пересмотров. – Келли понимала язык тела, и жесты Габриеля сказали ей многое. – Чувствую, я только расстраиваю тебя этим разговором.

– Я приехал сюда за ответами, – отрывисто произнес Габриель. – Я знал, что меня ждет тяжелый и неприятный разговор.

– Не буду тебя разуверять. Так ты видел отца?

– В раннем детстве. Всего несколько раз.

– Но после отъезда из Нью-Йорка ты попал в Пенсильванию и рос там?

– Мне повезло. Женщина, усыновившая меня, работала волонтером в больнице, где умерла моя мать.

– А что же родственники твоей матери? – (Габриель поморщился и промолчал.) – Я не собираюсь допытываться, – сказала Келли. – Просто есть моменты, которые меня удивляют. Я несколько раз видела твою мать, и мне показалось, что у нее очень хорошие отношения со своими родителями. Поэтому меня и удивило, что они не взяли тебя к себе.

– Дед с той стороны умер еще до моего рождения. Бабушка разозлилась на мою мать за связь с женатым мужчиной и рождение внебрачного ребенка. Когда мать умерла, бабушка заявила службе социальной опеки, что не сможет меня взять. Тогда моя приемная мать позвонила моему отцу. Он тоже от меня отказался. Если бы не семья Кларков, я бы остался в приюте. – Габриеля передернуло.

– Прости, что затрагиваю такие болезненные для тебя темы, – сказала Келли. – Представляю, сколько тебе пришлось пережить.

– Так ты знала мою мать? – спросил Габриель, поспешив сменить тему.