Искупление Гренгуара (СИ)

— Мне никто не нужен, — Мари тихонько погладила колечко Пьера. — А им не нужна я. Они ищут жену. Узнай кто-то из них о моем прошлом, тут же с презрением отвернуться. Либо станут тащить развлечься на сеновал. А не соглашусь — объявят ведьмой. На роль жены я не подхожу. Не гожусь для «священной» миссии продления их рода. Любовь и уважение к жене, родство душ, для них понятия лишние. А вот продление рода столь важно, будто каждый, по меньшей мере, Принц крови. А вот мой Пьер не такой. Он знает о моем прошлом и все равно любит меня. Разве кто-нибудь из тех, кто бывает в лавке, пошел бы ради меня на то, на что пошел Пьер? Никогда. И я никогда его не предам.

— Ну что ж, — прошептала Ирэн, — я могу только восхищаться такой верностью, и очень хотела бы увидеть тебя, наконец, счастливой.

В отношениях обеих женщин царило полное взаимопонимание. Сильви поправлялась. К ней уже пускали посетителей. Биби пришел сразу, как только ему разрешили. Он ужасно переживал за подружку, хотя виду не показывал.

— Держи, — протянул он девочке бисерный букетик. — Не бойся, я его не крал. Попросил Мари сделать для тебя. И даже заплатил из своего жалования.

— Какой чудесный! Спасибо, Биби, — Сильви слегка поморщилась. — У тебя есть настоящее имя? Ты его помнишь?

Мальчик шмыгнул носом и нахмурил лоб, явно что-то припоминая.

— Марин, — наконец неуверенно произнес он.

— Марин, — восторженно повторила Сильви. — Очень красиво. Я буду звать тебя так, если не возражаешь.

— Да нет, — пожал плечами мальчик. — Не возражаю.

В мастерской наступило спокойствие. Заказы все увеличивались, девушки работали. Никто не болел и не ссорился. И только Жерар ходил какой-то хмурый и озабоченный. На расспросы Мари и Ирэн он только отмахивался, мол хандра напала. Но по всему видно было, что дело вовсе не в хандре. Жерар что-то разъяснял Биби и тот тоже хмурился, но согласно кивал. Замки в воротах, крепость забора проверялись Жераром особенно тщательно. Иногда он уходил куда-то в город по таинственным делам. И все больше стал напоминать Милу, бесконечно к чему-то прислушивался, присматривался, тревожился. И как оказалось, не зря. Однажды ночью раздался тихий стук в ворота.

— Жерар, это я, Бернард, — раздался знакомый хриплый голос с улицы. — Открой.

Милу грозно зарычал.

========== Жаркая ночь. ==========

Знакомо ли читателю состояние, когда вы понимаете, что данный поступок совершать не нужно, и все равно вынуждены его совершать? Вот так же отвратительно почувствовал себя Жерар, когда услышал знакомый голос и совсем ему не обрадовался. «Красавчик» крепко взял Милу за ошейник и нехотя подошел вместе с ним к воротам.

— Что это тебе вдруг приспичило среди ночи? — проговорил он негромко, но внятно, чтобы было слышно на улице. — До утра не потерпишь.

— До утра нельзя, — последовал ответ. — Сложные обстоятельства. Да и ветер усиливается.

У Жерара желваки заходили под кожей. Последняя фраза про ветер была у них условной еще со времен «Адовой кухни». И означала серьезную опасность.

— Тише, Милу, — одернул рычавшего пса «Красавчик». — Я тоже чувствую неладное, как и ты. — Он осторожно открыл небольшое смотровое окошко в воротах. На улице действительно стоял Бернард, освещенный призрачным светом луны. Однако он был не один. Позади виднелась крупная мужская фигура, в одной руке которой сверкал нож, приставленный к горлу незадачливого карманника. Всем своим видом Бернард выражал отчаяние.

— Прощения просим за поздний визит, — нахально осклабился бандит с ножом. — Необходимость заставляет нас… короче, отворяй ворота или дружок твой отправится к праотцам. Надеюсь, ты не возьмешь такого греха на душу.

— Да чтоб ему провалиться, — пробурчал бывший предводитель «Адовой кухни», лихорадочно соображая, как поступить. — И вам вместе с ним.

— Фу, как грубо, — продолжал скалиться незваный гость. — А мы-то были уверены, что тебе вовсе не чужды христианская любовь и милосердие. «Ибо нет большей любви, чем положить жизнь за други своя», — процитировал бандит и сильнее надавил на нож. По шее Бернарда потекла струйка крови.

— Не поганил бы ты Божье Слово мерзким языком, — с отвращением произнес Жерар, медленно отодвигая засовы одной рукой. Другой же он крепко держал ошейник Милу.

— Возмездием стращать будешь?

— Почему же только стращать? — Жерар вдруг резко распахнул ворота. — Взять! — крикнул он Милу. Огромный пес в одно мгновение мертвой хваткой вцепился в ногу богохульника. Тот дико заорал от боли и отпустил свою жертву. Бернард ни жив, ни мертв, ввалился в ворота и вместе с Жераром они принялись запирать замки.

— Ты идиот, — задыхался от ярости Жерар. — Кретин! Кол тебе в глотку. Говорил я тебе, что опасно здесь чужаку?! Говорил, чтоб тебе сгореть.

— Прости, Жерар, — Бернард пытался оправдываться. — Они на рынке меня поймали. Сказали, что их территория. Хотели убить, да кто-то из них нас вместе видел. Решили, что через меня к сундуку местному доберутся.