Искупление кровью

— Поступим, как ты задумал, — сказал Филипп. — Твоя идея самая лучшая… Пусть заплатит. Это единственное, что имеет значение…

Ее снова схватили за руки, выволокли в сад. Она вспомнила могилу из своего кошмара, ощутила вкус земли во рту. Но не вымолвила ни слова. Она так и не успела обуться, и было больно идти по гравию босиком.

Они обошли дом, остановились перед металлической дверцей. Фрэнк вынул из кармана связку ключей, перепробовал несколько, пока не нашел нужный. Зловещий скрип. Раскаленный воздух вырвался из крохотной пристройки, служившей кладовкой для старых садовых инструментов. Филипп подобрал грабли и мотыги, задвинул все это подальше. Стряхнул паутину, налипшую на его рубашку поло.

— Вы засунете меня сюда? — в страхе прошептала Марианна.

— Вот твой новый приют! — объявил Фрэнк. — Твой последний приют… По крайней мере, от холода ты не умрешь, я в этом уверен! И одиночество тебе не грозит…

Она бросила взгляд на паутину, оплетавшую потолок. Насекомое вроде сколопендры с быстротой молнии метнулось прочь из этой гнусной клоаки. И окончило свой путь, раздавленное подошвой комиссара.

— Одним меньше! — издевался он. — Но их там сотни. Жаль, что ты не сможешь на них полюбоваться, поскольку окажешься в полной темноте…

Он коснулся ее голой руки кончиками пальцев. Ее передернуло от отвращения.

— Но ты их почувствуешь кожей… У тебя будет много времени, чтобы подумать о бедном Дидье…

Лоран толкал ее, она до последнего сопротивлялась, поджимая ноги.

— Прекратите! — орала она.

— Ну же, Марианна, смелее! — подбадривал капитан, затаскивая ее силком.

Снял с нее наручники, толкнул в глубину каморки, так что она отлетела к стене. Съехала на землю, но сразу же вскочила. Бросилась к двери, которая уже закрывалась. Очутилась в кромешной тьме.

Часто задышала. Кругом ужасы. Вернулись детские страхи.

Она заколотила по раскаленному металлу:

— Выпустите меня!

По ту сторону двери — насмешливый голос комиссара:

— Не растрачивай силы впустую, Марианна… Иначе тебе долго не продержаться. В два счета наступит обезвоживание…

— Открой дверь! — завывала она.

— Отсюда, по крайней мере, ты не сбежишь… А я пока не спеша обдумаю, как от тебя избавиться…

— Выпусти меня! — умоляла она.

Шаги удалялись, она вновь обрушилась на дверь, колотясь в нее плечом. Наконец отступилась, застыла в своем одиночестве. Глаза привыкли к полумраку, кричаще яркий солнечный луч, пробившийся поверх дверного косяка, давал какой-то слабый свет. Ее заперли в четырехугольнике площадью метр на три. Не больше. Вроде гроба, температура в котором, должно быть, зашкаливает за сорок.

Она задыхалась от страха. Старалась взять себя в руки. Это всего лишь наказание. За мной придут самое большее через час…

Она не решалась ни сесть на землю, ни прислониться к стене. Боялась, что на нее набросится какая-нибудь козявка из фильма ужасов. Даже в этой печи, где ее оставили медленно вариться на пару, Марианну прошиб холодный пот.

Дыши глубже, Марианна. Так скоро они не придут… Не теряй представления о времени. Она принялась считать. Шестьдесят секунд — одна минута. Богатый опыт пребывания в карцерах помог преодолеть страх, который мог бы убить ее вернее, чем жара. Марианна ногой расчистила себе место на земле и уселась по-турецки.

Не расходовать попусту силы. Сохранять жидкость, содержащуюся в теле, чтобы продержаться как можно дольше. Марианна закрыла глаза. Усилием воли отсоединила дух от страдающего тела. Подумай о другом. Подумай о Даниэле… Посреди полумрака будто чудом раскрылись голубые глаза. Его улыбка. Его руки, обнимающие, защищающие от человеческих толп. Она вырвалась, вылетела прочь из бездны ужаса. В рекордное время удалось воспарить над жестокой реальностью.

Но вскоре мурашки поползли по коже. Козявка щекотала лапками, усиками, поднимаясь по ее руке. Трансцендентальное состояние разбилось на тысячу кусков, в голове настоящее столпотворение. Она закричала, согнала гадину тыльной стороной ладони. Потом что-то пробежало у нее по затылку, быстро внедрилось в чащу волос. Второй вопль. Марианна затрясла головой. Сердце бешено билось. Это всего лишь мелкие насекомые, Марианна! Они тебя не съедят! Они не страшней тараканов или крыс в дисциплинарном блоке! Им еще страшнее, чем мне…

Она заткнула уши, согнула ноги, уперлась лбом в колени, прикрывая лицо. Спина сразу же взмокла от пота. Жажда заявила о себе.

Сколько сейчас времени? Было больше часа дня, когда меня заперли. Наверное, я здесь сижу минут тридцать…

Она вызвала в памяти лицо Даниэля. Снова принесли утешение глаза цвета летнего неба. Или цвета южного моря. Или цвета… Что еще бывает таким голубым? Нет ничего, ничего нет прекраснее его глаз… Зачем только умер этот кретинский коп!

Что-то обожгло плечо. Марианна протянула руку, но укусивший уже исчез. На месте укуса вскочил волдырь. Вот гадость! Тварь, должно быть, шастает по спине, ищет, куда вонзить ядовитое жало. Марианна заправила футболку в джинсы, преграждая путь ей подобным.