Искупление кровью

Тогда она услышала шелест шин по асфальту и обернулась. Ей была незнакома машина, которая мчалась прямо на нее. Черный «пежо». Но она различила три силуэта внутри. Наконец поняла. Попыталась ускорить темп, но бежать на одной ноге невозможно. Визг тормозов резанул по ушам. Фрэнк и Филипп выскочили из салона, как чертики из коробочки. Марианна, почти уже у решетки жандармерии, худо-бедно продолжала путь. Ее догнали без труда, и Фрэнк сунул ей ствол под ребра.

— Без глупостей, Марианна… Садись в тачку…

Ее потащили к машине, она вырывалась. Стрелять тут не станут, она это знала.

— На помощь! — заорала она. — На помощь!

Но ее уже засунули в автомобиль. Фрэнк без церемоний пихнул ее на заднее сиденье и сам притиснулся к ней, а Филипп сел впереди. Лоран нажал на акселератор — не слишком резко, чтобы не привлечь жандармов. Марианна яростно дергала ручку. Напрасно. Лоран заблокировал все дверцы. Филипп повернулся, чтобы помочь Фрэнку справиться с ней. Комиссару удалось прижать ее лицом к коленям, и, пока он давил ей на затылок, Филипп надел наручники. Нелегко укротить такую фурию в тесном салоне машины! Но тигрица была побеждена. Она приникла к грязному стеклу, отдышалась, закрыла глаза. Короткая передышка. Фрэнк грубо развернул ее к себе.

— Шах и мат, — заявил он.

Она пыталась уйти от его змеиного взгляда, плакать тоже поостереглась. Пусть бы, вдруг возникла мечта, жандармы пустились за ними в погоню. Схватили их. Арестовали. Все, что угодно, только не испытать на себе ярости Фрэнка, на лице которого сохранились следы от табурета из цельного бука. Марианна прижалась к окну. Дорога разворачивалась в обратном направлении.

— Останови, — вдруг приказал комиссар.

Они остановились в совершенной глуши. Марианна вспомнила ужасающие образы своего сна.

Но нет, они не зароют меня посреди леса. Нет, я им слишком нужна.

«Пежо» двинулся по безлюдной, тенистой лесной тропинке, потом встал.

Первые капли дождя расплющились на ветровом стекле. Плохое предзнаменование. Лоран разблокировал двери, и Фрэнк выбрался из машины. Обошел ее, открыл дверь со стороны Марианны:

— Вылезай…

Поскольку та отказывалась двинуться с места, Фрэнк схватил ее за руку и выволок силком; двое его подручных тоже вышли. Похоже, они не знали, что задумал шеф, но подчинялись ему беспрекословно. Фрэнк толкнул Марианну на дорогу, та неловко упала: колено в очередной раз подвело ее.

Фрэнк поднял ее за шиворот, заставил пройти вперед, подальше от шоссе. Стиснул рукой затылок и грубо толкал вперед. Потом остановился.

Марианна не узнавала его лица. Жесткое, как обледенелая скала.

Фрэнк залепил ей такую пощечину, что едва не вышиб мозги. Но она удержалась на ногах, каким-то чудом. Посмотрела ему в глаза.

— Ты не слишком хитра, Марианна! Было детской игрой найти тебя!

— Тебе просто повезло! — дерзко возразила она. — Я разбила колено, прыгая со стены…

— Повезло?!

Он расхохотался. Это звучало, как скрежет ножовки, разрезающей сталь.

— Скажи мне, Марианна, куда ты собиралась идти с шестьюдесятью евро и вывихнутой коленной чашечкой?

Ей не была любезно предоставлена возможность ответить. Она получила удар кулаком и на этот раз отведала влажной земли. Коленка опять вывихнулась в обратную сторону, она заорала.

Филипп на несколько мгновений закрыл глаза. Чтобы отстраниться от почти невыносимой картины. Марианна лежала на боку, согнувшись пополам. Фрэнк поднял ее за волосы, поставил на колени. Новый вопль. Она попыталась встать, он не дал. Дождь припустил сильнее, Марианна стиснула зубы. Дуло «Магнума-357» уперлось ей в лоб.

— Долго ты еще собираешься играть с нами, Марианна?

— Нет, — прошептала она, косясь на ствол.

— Нет? — возликовал шеф. — И правильно!

Филипп отвернулся, а Лоран взирал на ярость своего друга не моргнув глазом. Тот снова поставил Марианну на ноги и прижал к стволу ближайшего дерева. Так сильно, что сучок впился ей под лопатку, пропоров кожу. У нее перехватило дыхание, она открыла рот, чтобы закричать, и ощутила вкус револьверного дула. Ужасный металлический вкус. Человек, державший этот револьвер, смотрел ей в глаза своими зелеными глазами. В них полыхала безумная ярость.

— Ты этого хочешь? — вопил комиссар. — Хочешь, чтобы я нажал на курок и все кончилось?

Марианна колебалась. Наконец покачала головой, едва-едва, чтобы револьвер случайно не выстрелил.

— Если я спущу курок, твоя башка взорвется! Твои мозги разлетятся в разные стороны… И знала бы ты, как мне хочется спустить курок, мать твою!..

Она снова покачала головой. Фрэнк вынул оружие из ее рта. Марианна подумала, что это конец. Но Фрэнк натерпелся страху. Стресс копился всю ночь и теперь должен был излиться. На нее. Он схватил ее за горло, пригвоздил к коре. Сучок еще глубже вонзился под лопатку.

— Когда вернемся, я снова займусь тобой…

— Я… Я просто хотела…