Искупление кровью

— Ничего… Скажите господину министру, что он может на меня рассчитывать.

Эрманн улыбнулся. Он выиграл.

— Мы этого не забудем, Фрэнк, — заключил он, пожимая комиссару руку.

* * *

Она это уже где-то видела. Белый потолок. Светло-голубая люстра. И голос знакомый.

— Марианна?

Это, наверное, я. Она подняла веки. Различила силуэт, довольно смутный. Кто-то склонился над ней. Чья-то рука коснулась лба. Лед на пламя. Она пошевелила головой, такой тяжелой, заметила еще тени. Все кружилось в медленном танце. Вокруг нее, в ней. Горящие угли позади глаз, непроницаемый туман перед ними. Она подвигала одной ногой, потом другой. Руками, по очереди. Больно везде, даже в деснах ломит.

— Не двигайся, Марианна, — шепотом, тот же голос.

Хорошо бы увидеть все ясно. Узнать. Кто она такая? Где находится? Кто говорит с ней? Почему ей так больно? Но туманная пелена никак не рассеивалась. И не смеркался слишком яркий свет, раздувавший гигантский пожар внутри черепа… Тогда она снова закрыла глаза. Но голоса все звучали. Разные.

— Она очнулась или это сон?

— Она как-то неважно выглядит…

— Кажется, ей хуже…

Набор слов, смысл которых она улавливала с трудом. Они произносились слишком быстро. Убаюканная звуками, она понемногу вновь погрузилась в уютное гнездышко полумрака и забытья.

— Марианна, ты слышишь меня?

Десятая попытка. Она снова открыла глаза, когда солнце было уже готово сложить оружие.

— Да…

Фрэнк на мгновение онемел. Филипп и Лоран затаили дыхание. Может, еще длится бред. Она пару раз моргнула глазами. Потолок, люстра. Повернула голову. Зеленые цифры. Потом — глаза, тоже зеленые, с крапинками охры. Очень красивые.

— Марианна! Как я рад, что ты наконец очнулась…

— Где… Где это… Где это я?

— В твоей комнате.

— В моей комнате? А… А вы кто такой?

Изумруды застыли.

— Это я, Фрэнк! Ты не узнаешь меня?

— Нет… Я… Я не знаю…

Два других силуэта приблизились. Она вгляделась в лица.

— Марианна? — сделал попытку Филипп. — Разве ты нас не помнишь?

— Нет… Простите… У меня болит голова.

— Не надо отчаиваться! — сказал Лоран. — Может быть, это пройдет…

Она попыталась приподняться, в живот будто вонзилось копье.

— Я… Почему мне так больно? И… Где Тома?

— Это еще кто? — нахмурился Лоран.

— Это… мой друг! — простонала Марианна.

Она явно была в панике. Совершенно потерянная. Фрэнк сжал ей руку.

— Его здесь нет, — мягко проговорил он, пытаясь ее утешить. — Ты не волнуйся. Тебе сейчас нужно отдыхать… Согласна?

— Мне хочется пить… Очень хочется пить…

Комиссар поднес ей к губам стакан с подслащенной водой. Напившись, она снова положила голову на подушку.

— Кто вы такие? Копы, да?

В них зародилась надежда.

— Да! — подтвердил Фрэнк. — Точно, мы из полиции…

Но, услышав великую новость, Марианна преобразилась. Порыв паники в черных глазах. Она вновь попыталась встать, Фрэнк удержал ее.

— Отпустите меня! Я хочу вернуться туда! Хочу увидеть Тома!

Лоран взирал на сцену с изумлением. Все это могло бы показаться комичным. Если бы не драматизм ситуации. Фрэнк пытался найти в ней какую-то логику, но допустил ошибку в хронологии.

— Нет, Марианна, не волнуйся, тебя не отправят в тюрьму…

— В тюрьму?! Но… Почему в тюрьму? Я никогда не сидела в тюрьме! Я ничего не сделала!

Еще дальше, в прошлое.

— Нет, я… Я хотел сказать…

— Я не хочу возвращаться к моим старикам! Хочу уйти с Тома!

— Хорошо, Марианна, не надо нервничать… Лежи спокойно, ты ранена.

— Ранена? Но что со мной такое? Вы арестовали Тома? Вы не имеете права, он ничего не сделал! Я сама ушла из дома!

— Успокойся! — повторил Фрэнк. — Никто никого не арестовывал, ясно?

Она непременно хотела вскочить, бежать. Фрэнк удерживал ее за плечи. Взглядом просил у товарищей подмоги. Но те не знали, что предпринять, видя этот припадок безумия.

— Марианна, успокойся, прошу тебя! — молил комиссар.

— Я не хочу возвращаться к ним… Я хочу увидеть Тома!

— Ты ни за что туда не вернешься. Мы найдем твоего друга… Не переживай.

Наконец она снова закрыла глаза. Фрэнк прикоснулся к ее лбу. Заметил, что она опять удалилась. В какое-то неведомое измерение. Он отошел, прислонился к окну.

— Она помешалась, — прошептал Филипп.

— Нет, — отозвался Фрэнк. — Это амнезия. Она проснулась на несколько лет раньше. До тюрьмы.

— До тюрьмы? — повторил лейтенант. — Как же мы скажем ей, что…

— Мы не станем ей ничего говорить. Подождем, пока она окрепнет. Там будет видно.

* * *

Лоран принес ужин. Бутерброды, пиво — обычное меню. Они устроились у окна, откуда с наступлением сумерек потянуло свежестью. Марианна до сих пор не очнулась. Казалось, она мирно спит.

— С чего ты взял, что у нее амнезия? — вдруг спросил Филипп.

— Сам не знаю… Может, она предпочла забыть дальнейшее… Слишком тяжелые воспоминания.

— Думаешь, она вернется… в настоящее?

— Откуда мне знать? С этим пусть нейропсихиатры разбираются, а я — коп!

Время тянулось слишком медленно, они уже начали уставать. Ноги затекли, веки отяжелели.

— Я сварю кофе? — предложил Филипп.

— Давай! — кивнул Лоран. — Раз уж надо бодрствовать…

По пути к двери Филипп кинул взгляд на Марианну. И застыл.

— Эй! — прошептал он. — Глядите!