Искупление кровью

— Так и будешь сидеть с ней все время! — проворчал Лоран. — Хочет покончить с собой — ее проблемы… А я на пределе, я пошел спать.

— Фрэнк прав, — высказался Филипп. — Но мы могли бы сменять друг друга.

— Не надо. Тебе нужно выспаться. И потом, она буйная. Я сам этим займусь.

Он снова поднялся наверх, приложил ухо к двери. Ничего не услышав, вошел. Горела настольная лампа. Марианна больше не рыдала, но и не спала. Была в забытьи. Лежала на спине, прижимая к груди будильник, и глядела в потолок. Время от времени по щеке катилась слеза.

Лекарство располовинило эмоции. Осталась только печаль. И кортеж разнообразной боли. Фрэнк хотел забрать у нее будильник, но Марианна не отдала. Он не стал настаивать. Сел у стола, терпеливо ждал. Пока ее веки наконец не сомкнулись.

Он поставил будильник у изголовья, накрыл ее простыней. Поцеловал в лоб.

* * *

Миновала полночь. В доме все спали. Кроме него, конечно. Вечно бодрствующего комиссара. Он все смотрел на Марианну. Грусть на ее лице. Даже во сне страдание подтачивало каждую ее черту. Фрэнк проклинал того вертухая: как мог он бросить ее одну в мире, который так ее страшит!

Фрэнк закрыл глаза, призывая своего врага. Сон, который так неохотно к нему приходил. Как давно это длилось. Слишком давно. И все-таки он далеко от того ада. Он преуспел, добился некоторой власти. Выбился в люди. Но бессонница осталась, чтобы напоминать, откуда он пришел. Что перенес. Что совершил. Как жестокая память о таящих ужас потемках.

Он попробовал думать о другом. Нужно было к кому-то прикоснуться. Он растянулся рядом с ней. Приник к ее плечу. Она чуть вздрогнула. Обнял ее, она не проснулась. Забыла во сне свою ненависть. На несколько часов.

Наконец-то можно прижать ее к себе. Нахлынули воспоминания…

— Гениально, комиссар… Воистину гениально!

Фрэнк улыбается. Советник глядит на него с восхищением.

— Но… Как же мы вытащим ее из тюрьмы?

— Я найду способ… Вот козел отпущения, которого вы хотели! Идеальная обвиняемая.

Они снова расхаживали по парку Делатр. В начале мая было все еще прохладно.

— Думаете, она согласится?

— Если бы вас присудили к пожизненному заключению, без малейшей надежды когда-либо выйти, разве не были бы вы готовы на все, что угодно, лишь бы освободиться? Она согласится, месье. Поверьте, я сумею ее убедить…

— Я вам верю, Фрэнк. Но удастся ли вам подчинить ее себе?

— Подчинить ее? Да ведь это девчонка, месье!

— Это убийца, Фрэнк… Убийца худшего разбора! Как вы заставите ее решиться, что пообещаете ей?

— Свободу, конечно!

— Свободу? Если она не полная идиотка, то поймет, что никто не может отпустить ее на свободу!

— Мы можем, месье.

Эрманн с изумлением смотрит на него. Фрэнк излагает ему свой план:

— Приличная сумма денег, документы, билет на самолет. И обязательство покинуть страну сразу по окончании миссии… Нужно будет просто снабдить меня деньгами и помочь с фальшивыми документами.

Лицо у Эрманна дергается.

— Фрэнк… Вы в самом деле собираетесь отпустить ее на свободу, когда все закончится?

Теперь лицо дергается у Фрэнка.

— Да… Разумеется!

— Но она окажется в курсе дела и будет представлять угрозу.

— Нет, месье. У нее будет одно желание: поскорее покинуть страну и обо всем забыть, уж поверьте мне!

— А если ее арестуют?

— За границей? Маловероятно… Если документы будут совсем как настоящие, думаю, даже и никакого риска.

У Эрманна меняется выражение лица.

— Фрэнк… Я нахожу, что благоразумнее было бы ликвидировать ее по исполнении миссии. Беглая преступница: есть все причины покончить с ней. Это никого не шокирует…

— Шокирует. Меня.

Эрманн застывает, ошеломленный.

— Послушайте, господин советник… Я согласен провести эту операцию и вытащить девушку из тюрьмы, но… Я отказываюсь вести ее на расправу.

— Но, Фрэнк, ведь речь идет о преступнице! Она убила старика, чтобы украсть у него какие-то гроши, застрелила копа, тяжело ранила беременную женщину, и ей все нипочем! Не понимаю, с чего вы вдруг сделались таким сентиментальным!

— Я не сентиментален. Я буду работать с этой девушкой, требовать от нее выполнения сложной задачи… Нужно, чтобы между нами были доверительные отношения… И…

— Достаточно ей солгать, Фрэнк. Не вижу, в чем тут проблема!

— Со всем моим к вам уважением, проблема в том, что вы требуете убить двадцатилетнюю девушку, которую мы используем, чтобы вытащить господина министра из дерьма.

Эрманн выпучивает глаза. Потом хмурится.

— Я согласен заняться этим делом, но отказываюсь убивать Марианну де Гревиль. Я считаю, что это ненужная жертва. Жертва, которую я принести не готов…

Эрманн продолжает пристально на него смотреть. С несколько сердитым видом. Потом лицо его постепенно разглаживается. Наконец появляется улыбка.

— О’кей, Фрэнк. Я согласен. Но все же нахожу вас весьма своенравным! Надеюсь, нам не придется об этом пожалеть… Принимаю ваш план — с условием, что вы заставите ее покинуть страну, как только вопрос будет решен. И она, разумеется, не должна быть в курсе относительно Шарона!