Искупление (ЛП)

Она повторяет движение несколько раз, затем открывает глаза. Должно быть, она замечает мою тень краем глаза, потому что поворачивается, чтобы посмотреть на меня. В ее движениях нет резкости, нет удивления моему присутствию, просто мягкая улыбка трогает уголки ее губ.

— Как поживаешь, Stellina? — Прозвище, которое я дал ей в Нью-Йорке, снова звучит естественно на моем языке. В ту секунду, когда она представилась как Рен, а не Ава, я избегал этого любой ценой, но сейчас это невозможно. Сегодняшние события изменили все, даже если я не могу объяснить почему.

Мне нравится, как ее глаза оглядывают меня с головы до ног, прежде чем остановиться на моих. — Вообще-то, я в порядке. — Мои брови приподнимаются, когда я делаю шаг в комнату. Она не подает никаких признаков желания, чтобы я ушел, поэтому я не останавливаюсь, пока не оказываюсь прямо перед ней.

— Некоторым людям приходится нелегко после того, как они кого-то убивают.

Она поджимает губы и слегка кивает мне. — К счастью для меня, я не новичок в убийстве. Особенно, когда они так же достойны смерти, как он. На этот раз моя очередь кивать. Мы гораздо больше похожи, чем я хочу признать.

Протягивая руку, я провожу пальцем по ее щеке, затем приподнимаю ее подбородок, чтобы она лучше меня рассмотрела. Тем не менее, она поддается вперед и поднимается на ноги, так что мы оказываемся грудь в грудь.

Я понятия не имею, как описать эмоции, переполняющие меня в данный момент, позволяя себе чувствовать что-то помимо боли впервые с тех пор, как мы насладились Авой в клубе. А с этого момента прошло чертовски много времени.

Заправляя выбившуюся прядь волос ей за ухо, я шевелю губами, мой фильтр сломан, когда я шепчу ей в губы: — Мне жаль, что мы расстались этим утром.

Брови Рен сводятся, когда она смотрит на меня, ее руки поднимаются к моим плечам, когда она качает головой. — Не извиняйся за то, что ведешь свой бизнес так, как считаешь нужным. Я просто…

Я больше не могу этого выносить, я не могу выносить ее понимание, ее жесткость, ее силу. Хотя мне нужно все это. Мне нужно все это для себя. Не теряя больше ни секунды, я обрываю ее слова поцелуем.

Это жестоко, это пожирающее, это безумие. Но больше всего это опьяняет.

Я чувствую прикосновение ее пальцев к своим бицепсам, когда она прижимается ко мне, и это только еще больше сводит меня с ума. Когда я больше не могу дышать, я отрываю свои губы от ее губ, прижимаясь лбом и носом к ее губам.

— Тебе следовало быть мертвой, а не быть у меня под кожей, — огрызаюсь я, но в моем тоне нет ни злобы, ни яда. Ничего, кроме необузданного желания.

Рен усмехается в ответ, как будто я только что сказал самую нелепую шутку. — Пожалуйста, ты и твои братья доведете меня до безумия, — выдыхает она, прежде чем прижаться своими губами к моим в самом сладком гребаном поцелуе, который я когда-либо испытывал.

Черт.

Я больше не могу сдерживать свою потребность. Я не могу.

Сгибаясь в коленях, я хватаю ее за заднюю поверхность бедер и без особых усилий поднимаю в воздух. Она ахает от удивления, вся такая хриплая и нуждающаяся, и это заставляет меня прижать ее тело к своему еще крепче. Не говоря ни единого слова, я разворачиваюсь на месте и выхожу из ее комнаты, оглядываясь через плечо, чтобы направиться к лестнице, прежде чем перепрыгивать через две ступеньки за раз, чтобы достичь верха.

Я почти воспаряю духом от облегчения, когда вижу дверь своей спальни, и бросаюсь к ней, распахивая ее, прежде чем пинком захлопнуть за собой. Мой пульс учащается, когда я теряюсь в ее голубых омутах желания.

Наши груди вздымаются с каждым вздохом, когда мы вступаем в короткие, резкие поцелуи, наблюдая, кто первым перейдет на следующий уровень. Она поддразнивает и подбадривает, когда улыбается, проводя языком по нижней губе, и я еще больше теряюсь в догадках.

— Насколько ты сильная, Рен? — Спрашиваю я, прежде чем подойти к моей огромной кровати и бросить ее на нее. Она несколько раз подпрыгивает, ее рот приоткрывается, когда она поднимает бровь, глядя на меня.

— Достаточно сильная для всего, о чем ты думаешь, — отвечает она хриплым голосом, и мне приходится схватиться за свой член через штаны, чтобы сдержаться.

— О, я в этом очень сомневаюсь. — Я ослабляю галстук и сбрасываю туфли, но вместо того, чтобы поверить мне на слово, она наклоняет голову набок с усмешкой на губах.

— Испытай меня, большой парень.

Я замираю на месте, галстук свободно болтается в моих руках, когда я сбрасываю его. Она понятия не имеет, во что ввязывается, но если она хочет попробовать, я готов это проверить.

Стряхивая свой блейзер, я позволяю темно-синему материалу упасть на пол, когда тянусь к верхней пуговице рубашки. Ее глаза отслеживают каждое мое движение, пока я расстегиваю каждую пуговицу, прежде чем ее язык скользит по нижней губе, пока она наслаждается моей грудью и прессом.