Искушение

– Да, безусловно, работа продолжается. Если результат возымеет тот успех, на который я рассчитываю, система намного ускорит и облегчит лечение многих болезней. Уколы – это хорошо, но вы и сами знаете, они часто дают инфильтраты. Система для вливания, над которой работаю, плавно вводит больному лекарство непосредственно в вену, то есть в кровь. Эффект мгновенный и более ощутимый. Жду с нетерпением, когда мой коллега за рубежом опубликует материалы, которые станут доступны широкой общественности. Только после этого можно будет говорить об открытии. Пока всё на стадии разработок и экспериментов. Мы с американским исследователем работаем параллельно над этой темой и ведём переписку.

Тот же профессор вскипел, с пристрастием расспрашивая:

– Коллега, а почему бы вам самому не опубликовать у нас в России ваши разработки?

– Уважаемый профессор Егоров, я не тщеславен. Система пока имеет примитивный вид и экспериментальное значение. Если вы заботитесь о том, чтобы открытие состоялось в нашей стране, то я готовлю доклад на эту тему, который представлю на заседании коллегии в академии. Да, это открытие в медицине, согласен. Но в данном случае в мою задачу входит – поставить на поток систему, чтобы облегчить страдания больным. Лично для меня не принципиально, кто на бумаге станет первооткрывателем нового метода. Регалии и им подобное не являются для меня самоцелью. Прошу понять меня правильно. - По аудитории пробежался шепоток. Не все согласились с Ольховским.

– Полагаю, мой зарубежный коллега быстрее добьётся публикации и узаконивания нового метода. Вопрос, который я поднимаю, очень важен в медицине, снимет целый ряд проблем в терапии, уверен, принесёт пользу многим больным.

– Коллеги, – на кафедру поднялся пожилой профессор Киров, - надо отдать должное Владимиру Ивановичу. Делая большое открытие, он остаётся скромным и благородным человеком. Давайте поддержим нашего коллегу-труженика и пожелаем ему, чтобы все его надежды, грандиозные изыскания получили отличные результаты и увенчались успехом.

У вас всё на сегодня? – спросил Киров у Ольховского.

– Да. Благодарю вас, - ответил Владимир Иванович, забрал с кафедры папку с докладом и спустился в аудиторию.

Таким образом, несколько раз в день доктор Ольховский проводил капельные вливания, не отходя от меня ни на минуту. Только в промежутках между лечением позволял себе отлучиться, чтобы поесть или немного отдохнуть.

Болела я долго. Очень исхудала, потеряла много сил. Доктор поил меня специальными растворами через узкую трубочку. Служанка кормила жиденькой кашей с ложечки. Федотов, рискуя своим здоровьем, находился рядом со мной. Профессор Ольховский заставил его принимать специальный раствор в целях защиты и дезинфекции организма, и сам пил. Прохор Петрович за время моей болезни так изменился, что его трудно было узнать.

– У меня для вас хорошая новость, – сказал доктор, когда ранним будничным утром спустя месяц после нашего возвращения в Петербург Федотов вошёл в комнату. – Мы движемся на поправку уверенными шагами. Выделений кровянистых и слизи больше нет. Ложных позывов тоже. Живот у пациентки спокойный, мягкий. Лицо у больной посветлело. Язык не обложен. Температура нормализовалась, я проверяю каждый день. Организм настроился на выздоровление. Приложим усилия, чтобы ускорить этот процесс. Как показал опыт, мы на правильном пути.

– Владимир Иванович, вы своей новостью прибавили мне несколько лет жизни. Благодарю за всё.

– А вам, дорогой Прохор Петрович, хочу посоветовать больше отдыхать и питаться как следует. На себя не похожи.

– Нервы. Не сплю ночами, аппетита совсем нет.

– Никуда не годится. Скажу повару, чтобы каждое утро готовил вам яблочный сок. Аппетит прорежется. И капельки успокоительные пропишу вам. Негоже так опускаться.

– Спасибо. Принимаю с благодарностью ваши советы, постараюсь придерживаться рекомендаций.

– Уж постарайтесь. Не то больная не узнает вас, когда выздоровеет. Сейчас она ничего не воспринимает. А что будет потом, вы подумали? - лукаво посмотрел на собеседника Владимир Иванович. - Лицо терять нельзя ни при какой погоде, - резюмировал он.

– Согласен с вами.

Преданность

В тот день, когда врач разрешил меня искупать, Прохор Петрович настаивал на том, чтобы доверили ему эту процедуру. Служанка, потрясённая его заявлением и настойчивостью, отреагировала в изумлении:

– Барин, вам не следует входить и смотреть на барышню. Сама всё сделаю. Вы смутите девочку.

– Катерина, ты уверена, что справишься без моей помощи? Больную нужно поднять, перенести в корыто, искупать, протереть, переодеть и уложить в постель.

– Ваша правда, барин, сама не справлюсь. Оботру в корытце, переодену в чистую исподницу и сопровожу до постели.

– Ты что же, думаешь, что у больной есть силы двигаться? Посмотри на неё, она очень слаба, сидеть не может. Обещаю тебе, глаз не подниму на обнажённую девушку. После купания хорошенько закутай больную в простыню, позови меня – перенесу в постель и уйду. Сама наденешь на неё чистую исподницу.