Искушение

Удар сотрясает меня, но не причиняет мне боли – камень не может испытывать боль, – и я вскакиваю на ноги так быстро, как только могу. Но все-таки недостаточно быстро, поскольку в паре шагов от меня находится Марк в обличье волка, и по его глазам я вижу, что он жаждет отомстить мне за своего вожака.

Наверное, именно поэтому я так ощущаю такую ярость, когда он вцепляется зубами в руку, в которой я держу мяч. Это не больно – камень есть камень, но, когда я слышу, как его зубы царапают меня, это вызывает у меня иррациональный гнев.

А потому, когда он пытается тащить меня за собой, я решаю, что с меня хватит, и, повернувшись, выбрасываю кулак в его мерзкую волчью морду. Он скулит, но его челюсти только сильнее сжимаются.

Это бесит меня еще больше, и я со всей мочи бью его каменным кулаком по голове. И еще раз.

Третий удар приносит результат, он наконец отпускает мою руку, и я откатываюсь в сторону. Но он мотает головой и явно планирует напасть на меня опять. А я не могу этого допустить.

Я чувствую себя как выжатый лимон и понимаю, что так продолжаться не может: нельзя допустить, чтобы мои противники снова и снова отбрасывали меня назад. Играть тяжело даже тогда, когда играют восемь против восьми, а когда ты играешь одна против восьми – или против семи, – это вообще жесть.

К тому же каждый мой переход из одной ипостаси в другую – превращение из горгульи в человека и обратно – забирает у меня силы. Как и длившаяся не меньше минуты попытка обладающего сверхъестественной силой человековолка задушить меня.

А значит, мне необходимо вывести из строя как можно больше игроков команды-противника, только так я смогу пересечь линию ворот. Я ни за что не проиграю этому говнюку Коулу. Ни за что.

Так что, когда Марк, немного пошатываясь, бросается на меня снова, я решаю, что надо уравнять шансы. Закрывая мяч, я бью Марка ногой в морду – спасибо урокам кикбоксинга, пусть и паршивым, на которые Хезер затащила меня в десятом классе.

Он взвизгивает, но не перестает атаковать меня – оказывается, у человековолков очень крепкие головы, – и я пинаю его еще сильнее, затем заношу ногу для очередного удара… после чего его телепортируют с поля. Я сглатываю, осознав, что следующий пинок стал бы для него смертельным.

Однако за те десять секунд, которые понадобились мне, чтобы выкинуть из игры Марка, у меня возникли две серьезные проблемы.

Во-первых, мяч уже вибрирует с такой силой, что грозит расколоть меня на куски.

А во-вторых, ко мне устремляется Коул, которому я дала время прийти в себя.

Глава 117. Дождь из драконов

Может, остаться на месте и не мешать ему атаковать? Так или иначе, мне надо перезагрузить мяч.

И я перезагружаю его, подбросив так высоко, как только могу, за две секунды до того, как до меня добирается Коул. Он подпрыгивает, пытаясь вцепиться в меня, но только касается моих подошв и не может ничего сделать, я уже слишком высоко.

Жаль, что этого нельзя сказать о Дельфине, которая тоже настроена весьма серьезно.

Она ловко бьет хвостом по мячу в моих руках, и он отлетает к той линии ворот, которую мне нужно защищать. Ну еще бы.

Я кидаюсь за ним, понимая, что мне придется бороться за мяч. Я снова вынуждена уворачиваться от гигантских глыб льда, оказавшись в роли мишени в тире.

Я осуществляю такие маневры, о существовании которых и своей способности их совершать прежде даже не подозревала. Но и Дельфина уже научилась стрелять на лету, так что огромная глыба льда бьет меня в бедро. Я срываюсь в штопор и кубарем лечу вниз, мое тело разрывает боль.

Мой разум кричит мне лететь вверх, но сила тяжести, законы аэродинамики и невероятная усталость сливаются в одно смертельно опасное падение. И я делаю то, что мой инструктор по вождению учил меня делать, если мою машину начинает заносить. Чтобы выйти из штопора, я прекращаю тормозить, прибавляю скорость и несусь вниз.

По-видимому, это правильный ход, потому что он меняет все. Я возвращаю себе контроль над траекторией полета и лечу прямо на Кэма, бегущего в заляпанной кровью футболке и с мячом в огромных лапах.

Я не обращаю внимания на боль в бедре, потому что сейчас важно только одно: не дать Кэму передать мяч Коулу, который наверняка захочет самолично переместить его за линию ворот – и закончить игру.

Вот только то ли Кэм поумнел, то ли кто-то из ведьм, потому что они не пытаются выстрелить в меня заклятием, вместо этого они используют заклятие, благодаря которому Кэм исчезает.

Что же мне делать?

У меня нет времени – но, с другой стороны, времени почти нет и у него: через пятнадцать секунд ему придется отпасовать мяч, хотя он и невидим. Я не хочу ждать так долго, ведь каждую секунду он на несколько футов приближается к линии ворот, а я не могу этого допустить.

Я оглядываюсь по сторонам в поисках какой-нибудь идеи, и тут меня осеняет. Ничего подобного я прежде не делала, но, с другой стороны, девяносто пять процентов того, что я творила в последние полчаса, мне не доводилось делать никогда.