Искушение

«Клара, здравствуй. Первые дни, как ты уехала, откровенно тебе скажу, было очень тяжело. Алексей спрашивал часто, где мама. Я не знал толком, что ему отвечать, изворачивался, лгал. Теперь все потихоньку налаживается. О том, почему ты ушла так резко, я стараюсь не думать, вряд ли что-нибудь смогу в этом понять. Ни в коем случае не собираюсь тебя упрекать. Ты сделала так, как считала нужным, и по-другому, видимо, не могла. Я даже немного завидую твоей решительности и горжусь тобой. Вот, прожили мы вместе столько лет, а я так и не сумел разобраться в тебе, самом близком мне человеке. Что ж, ничего не поделаешь, хороший урок на будущее. Спасибо! Одно тебе скажу, Клара, мальчика я, пожалуй, не отдам. Не верю, что ему будет хорошо с новым папой, и мне невыносимо представлять, что ему плохо. Да и зачем он тебе, Клара? Ты родишь еще много детей, если захочешь, а у меня больше никого не будет.

Клара, не подумай, ради бога, будто я хочу как-то досадить тебе, сделать больно. Ни в коем случае. Нет и нет. Просто мне кажется, что я смогу лучше воспитать сына. У меня не будет более важного дела в жизни, чем это. Единственное, что я не смогу дать ему, — материнской ласки и любви. Но это важнее всего в младенческом возрасте, а Лешенька уже большой. Со мной он никогда не почувствует себя одиноким и униженным, уж я постараюсь.

Клара, согласись, что так будет лучше для всех. Не отбирай у меня сына, прошу тебя… Со своей стороны, я обязуюсь постоянно докладывать тебе обо всем, что с ним происходит, не упуская самых малых подробностей. Могу даже вести ежедневно нечто вроде Алешкиного дневника и отсылать его тебе, если захочешь. Таким образом, ты будешь в курсе всех наших дел, как будто продолжаешь жить с нами.

Собственно, вот все, о чем я хотел поговорить. Желаю тебе счастья и здоровья и всяческих удач в твоей новой жизни. Если когда-нибудь тебе понадобится помощь, думаю, ты хорошо знаешь, где ее найти. Береги себя!

Федор».

В ответ он вскоре получил коротенькую записочку.

«Федя, перестань наконец строить из себя юродивого. Что это значит — ты решил не отдавать мне сына? Это мой ребенок. Мой! Заруби, пожалуйста, себе на носу. Я заберу Алешеньку к себе, как только будут готовы соответствующие условия. Не советую тебе становиться в позу «обиженного человека» в духе Достоевского. Это несовременно и глупо. В случае каких-либо твоих уловок я тут же подам в суд. Понял? С тем разрешите откланяться, Федор Анатольевич, за неимением времени. Спешу на премьеру к Товстоногову. Адью! Клара».