Искушение

Маруся начала беспокоиться спустя неделю после того, как её хозяин с сыном отбыл с дачи. Он обещал, что приедет через пару дней, а уже вон сколько времени прошло, а его все нет. Хозяйку дачи не то, чтобы уж так сильно заботили чужие проблемы, просто, уезжая надолго, её, как минимум, обеспечивали едой. А тут — баранья нога в подвале да черствый лаваш. Можно, конечно, набрать лещины на склоне, но толку от того, нищенского ореха — ноль. Только желудок забивать.

Стелла все так же сидела на цепи в холодном подвале. Кормить её Маруся перестала на третий день после отъезда Гиви-старшего и его сынка. Не удалось Стеле упросить свою тюремщицу, чтобы та вывела её на воздух. Услышав, что девушка хочет в туалет, Маруся притащила в подвал оцинкованное ведро, бросила в угол, сказала:

— В сюда ходи! — и снова ушла.

Стелла не оставляла попыток договориться со своей тюремщицей, начинала упрашивать Марусю, чтобы она сняла цепь. Но, та, едва заслышав просьбы девушки, разворачивалась и уходила прочь.

Когда, на четвертый день заточения в подвале Маруся, вместо привычной похлёбки, принесла только кувшин воды, Стела спросила, горько усмехнувшись:

— Да ты никак на диету меня посадить решила? Боишься, как бы я не растолстела?

— Мне насрать на твой вес, — пожала плечами Маруся, — только хозяин сказал, что через пару дней вернется, а его всё нет, и когда приедет — не знаю. А есть мне самой что-то нужно.

Стелла вздохнула, подумав, что в принципе, Маруся и права.

Кто она Стелле? Кто Стелла ей, чтобы рисковать своей шкурой из-за чужого человека. За прошедшие дни порезы и укусы на её теле стали подживать. Никто не терзал целыми сутками её тело, требуя бесконечных сексуальных извращений.

Девушка без конца прогоняла в памяти то, что услышала от Гиви-старшего в последний день. Она понимала, что есть только два окончания у этого «приключения»: либо она сможет убедить Гиви-старшего отпустить её, либо он её убьет. Для этого нужно дождаться пока тот приедет.

И Стела ждала.

Старалась спать, закутавшись в облезлый тулуп, все время, которое проводила в одиночестве, изредка посматривала в узкое окошко под крышей подвала, чтобы узнать — день на дворе или ночь. Она удивлялась тому, как редко заходит в подвал Маруся, думая, неужели женщине не хочется хотя бы с кем-то просто поговорить. Потом, горько усмехнувшись, говорила сама себе: «Значит, не хочется».

* * *

Маруся занималась уборкой в одной из комнат второго этажа. Есть ли гости на даче, или нет никого — дом должен быть приведен в порядок.

Она вздрогнула, услышав через приоткрытое для проветривания окно, как во двор въехала машина. Радостно засеменила вниз по ступеням в надежде увидеть своего хозяина.

Но во дворе стояли чужие машины, из которых выходили незнакомые люди. Следом за мужчинами с заднего сидения автомобиля выпорхнула ярко накрашенная бабенка.

«Старовата она для шлюхи», — подумала Маруся. И тут же спросила, обращаясь сразу ко всем:

— А где батоно Гиви?

Толстый грузин, с огромным выпирающим животом, взглянул на неё, как на пустое место, но все же удостоил ответом:

— Нет твоего Гиви. Подох, сученыш. Так и не выпросил себе корону, — грузин раскатисто захохотал:

— Так что можешь, девка, собирать своё шмотье и выметаться!

— Как выметаться? Куда? — растерялась Маруся.

— Да мне какая разница? — грузин потерял к Марусе всякий интерес, — у дачи будет новый смотрящий, который привез с собою свою, новую хозяйку. Так что выметайся, пока я добрый.

Маруся хлопала глазами, не понимая, что ей делать и куда теперь идти. Пролепетала:

— А как же животное?

Грузин удивлёно вскинул брови:

— Какое еще животное?

— Ну, там, — Маруся кивнула головой в направлении подвала.

Грузин обратился к одному из сопровождающих его мужчин:

— Сходи, бичо, глянь, что там за животное.

Через полминуты молодчик пулей вылетел из подвала:

— Батоно, вам бы самому спуститься. Посмотреть на то, что там сидит!

Грузин еще раз тяжело вздохнул, пробурчал под нос: «Ни на что без меня не способны», — и, тяжело переваливаясь, начал спускаться по ступеням.

Из угла подвала, укутанная в драный тулуп, на него смотрела грязная и худая девчонка, с еще не до конца сошедшими синяками на лице.

— Ты кто? Как тебя зовут? — спросил грузин.

— Я Стелла. Человек, — раздался еле слышный голос.

— О как? Человек, значит. По имени Стелла. Ну давай, выходи на свет Божий, Стелла, посмотрим на тебя.

— Я на цепи, — ответила девушка, — скажите Марусе, пусть ключ даст.

Грузин что-то крикнул на родном, гортанном языке, выслушав ответ, еще что-то сказал и через несколько минут в подвал влетел молодчик с ключом от замка.

Стелла подтянула к себе цепь, взяла её в руки, словно не в силах поверить тому, что может двигаться, не ограниченная этим отрезком, но вставать с земли словно не собиралась.

— Ну идем, хватит тут мёрзнуть, — грузину явно не терпелось покинуть холодный подвал.

— Я не могу. Я голая, — прошептала Стелла. И сама удивилась, что после всего пережитого в ней осталось хоть какое-то стеснение.

— Как голая?! — рявкнул грузин, — Что, совсем?

— Совсем, — кивнула девушка.