Искушение архангела Гройса

– Да, такие вещи могут давать силу. Сверхъестественную силу. Вообще, из вашего рассказа я заключаю, что люди, умершие в Великом княжестве Московском, начали воскресать в Великом княжестве Литовском. Это весьма любопытно. Красивая гипотеза. – Он поднял кверху указательный палец. – Великий Витовт, которому служили цари, до самого смертного часа ждал своей короны. И не дождался. Он прожил удивительную жизнь, ходил за Дон… Владел Крымом… Смоленщиной… Создал империю от Буга до Угры, от Балтийского моря до Черного… Слыл князем сарацин, штурмовал Москву, заключал союзы с Орденом… Сколько войн, сколько перемирий… Они вместе с Ягайло победили в Грюнвальдской битве. Вы слышали о Грюнвальдской битве? О нашем запрещенном ныне гербе, названном «Погоней»?

Блажек приосанился и запел:
Ў белай пене праносяцца коні, —
Рвуцца, мкнуцца і цяжка хрыпяць…
Старадаўняй Літоўскай Пагоні
Не разьбіць, не спыніць, не стрымаць.
Маці родная, Маці-Краіна!
Не усьцішыцца гэтакі боль…
Ты прабач, Ты прымі свайго сына,
За Цябе яму ўмерці дазволь!..

Припев тянул на гимн целого континента. Я слышал эту песню в исполнении последнего состава «Песняров». Ксендз был величественен в эти минуты, исполнен пафоса. Мне хотелось обнять его.

– Он ждал короны из рук князя Ягайлы и умирал у него на руках, – продолжил пан Блажек. – Но послы Сигизмунда, архиепископ Магдебургский, венгерские магнаты не привезли корону. Витовт понимал, что государство нужно передавать в надежные руки. И передал Литву заклятому другу – князю Ягайле. Он думал не о личной мести, он думал об общем деле. Понимаете, о чем я говорю?

– Надеюсь, да…

– Очень хорошо, что вы не запираетесь в своей гордыне. Вы знаете, что сказал Витовт своему ляшскому душеприказчику напоследок?

– Он сказал: «Да подавитесь вы своей сраной короной», – предположил я.

– Не смейте произносить таких слов в храме, – строго сказал пан Блажек. – Он, бывший язычник, сын трокской жрицы Битруты, чей отец Кейтсут был сожжен по языческому обряду, он, этот великий правитель литвинов, жемойтов и руссов, произнес, как муж христианский: «Раньше, веря в другие догмы, эту я считал для верования тяжелой, но теперь не столько уже верой, но и умом охватываю, что каждый человек воскреснет после смерти и за свои дела получит соответствующую плату». Он принял вечную жизнь взамен преходящей короны. Возможно, сейчас приходят его дни. Дни возвращения былого величия. Дни, «как было за великого князя Витовта».

– Пан Блажек, на моих глазах воскресает не литвинская шляхта, а жулики… пьяницы… бабники… Они совсем не праведники. Ощущение гармонии и справедливости давно оставило меня.

– Не нам судить о них, Сережа. Для Господа они могли оказаться сущими ангелами. Настоящее христианство призвано воскрешать, возвращать братство. Ваш Федоров говорил, что религия – это культ предков, совокупная молитва живых обо всех умерших. В настоящее время религия умерла, потому что при храмах не осталось кладбищ. Я согласен с ним. Литургия и Пасха имеют смысл только на кладбище!

Я вспомнил, как много кладбищ мне пришлось посетить за последнее время. Ночная работа на них входила у меня в привычку.

– Пан Блажек, и все-таки, если Сатана властвует над смертью, может ли он взять на себя и оживление людей? Меня почему-то волнует этот вопрос больше прочих. Ведь можно воскресить людей не только для доброго дела, но и для злого…

– Я рад, что вы такой набожный человек, – сказал ксендз. – Но, на мой взгляд, это невозможно. Воскрешение людей находится в Божьей воле.

– Но ведь существуют колдуны… язычники… Григорий Грабовой…

Наш разговор был прерван раскатистыми звуками заводящегося мотора где-то совсем неподалеку. Кто-то пытался врубить то ли косилку, то ли моторную лодку. Мы с ксендзом переглянулись, поболтали еще немного, пока все же не осознавая, что на церковном дворе происходит что-то неладное. Пан Блажек сорвался с места и выбежал наружу. Я последовал за ним, почему-то надеясь увидеть что-то, связанное с нашей беседой.