Искушение чародея(сборник)

   – А вообще, – сказал Эдгар, – смешные они. Такие умные, а такие иногда… ну вот как курицы прям.

   – Ладно. – Павлыш оглянулся: Миша уже вскрыл коробку и начал собирать подарок. – Давайте-ка вы сегодня далеко не убегайте. Пойдем со мной, поможете. Сами знаете, они на подарки реагируют хорошо, вот будем ависов потихоньку к вам приучать.

   Эдгар хмыкнул:

   – Прямо дрессировка диких животных!

   – Что-то вроде того. Пошли.

   С этим отношением к ребятам надо было разобраться. Академик с Эммой решили не задавать вопросы о том, что тревожит ависов: дескать, еще коснутся табуированных тем, оскорбят невзначай… Но проблема-то оставалась.

   Корни ее Павлыш видел в отношении ависов к собственным отпрыскам. Тех никогда не приглашали на встречи, да и вообще словно не замечали. Гекконоподобные ависы сновали себе по деревьям, занимались своими делами и существовали как будто в другом измерении, были еще одними призраками… вот только несравнимо более опасными. Когда Слава с Мишей доставляли очередной подарок, Павлыш решил повнимательнее присмотреться к местной энтомофауне. Но стоило протянуть руку к ближайшей лампулитке, как по коре зацокали коготки – и юный авис, распахнув пасть, бросился прямо на Славу. Что интересно, Изгибатель в тот раз вообще никак не отреагировал, даже отвернулся.

   Были и другие случаи, когда зазевавшихся людей атаковали гекк-ависы, но каждый раз это происходило рядом с домодревами – и стоило лишь отступить, как «детишки» моментально теряли к людям всякий интерес.

   – Похоже, – предположил Борис, – их дети до определенного возраста либо вовсе лишены разума, либо он у них в некой зачаточной стадии развития. И от наших ависы ждут того же…

   – Ну, их ожидания небеспочвенны, если вспомнить, к примеру, историю о подводной лодке из бочки…

   – Ма-а-ам!.. – хором отозвались младшие Урванцы. – Это ж был научный эксперимент!

   Сейчас же они шагали рядом с Павлышем и вели себя смирнее овечек. Помогли распаковать коробку, охотно принялись разбираться с инструкцией: какие детали в каком порядке прикрепить и т. д. Ависы, как обычно, при виде подарка оживились. Даже Отец то и дело поглядывал на Домрачеева и Павлыша, а уж остальные пятеро просто места себе не находили от возбуждения.

   Так они обычно себя и вели: словно мальчишки в новогоднюю ночь. Павлышу казалось, что обмен подарками пробуждает в них какие-то древние, забытые инстинкты. Ависы то и дело издавали отрывистые звуки, двигались дерганно, порой даже спрыгивали с насеста на землю и передвигались на всех четырех, помогая себе крыльями.

   При этом Отец никогда не принимал подарки из рук Эммы, хотя именно она обычно произносила официальное: «Мы приносим вам в дар…» Точно так же ответные дары он вручал Павлышу или Домрачееву, в крайнем случае – академику Окуню.

   Павлыш подозревал, что ависы по-прежнему считают, будто у землян царит матриархат. И видимо, вручая или принимая подарки от женщины, Отец рискует сильно уронить свой статус в глазах соплеменников.

   Когда Павлыш поделился своими соображениями с академиком, тот какое-то время сидел, черкая в блокнотике, затем отодвинул его от себя и с изумлением уставился на Славу.

   – Гениально! Ну, или почти гениально… – Он прихлопнул ладонями по столешнице и вскочил. – Вы не учли одной малости: у птиц подношение подарка зачастую означает ухаживание, взять хотя бы шалашников… Да что там птицы! Это мы наблюдаем и у многих пауков, и у представителей семейства Empidiae – то бишь, мух-толкунчиков… И если ритуал ависов – а мы, вне всяких сомнений, имеем дело с ритуалом – возник на основе брачных ухаживаний… что ж, довольно странно было бы Отцу вручать Эмме Николаевне или принимать от нее подарки.

   Помнится, Павлыш тогда не сдержался и усмехнулся – да так, что Эмма вспыхнула и – невиданное дело! – отвернулась.

   – Ладно, – сказал Миша, – допустим, вы правы. Но откуда взялась тогда эта страсть к взаимным подаркам? Даже дуэль, как вы говорите.

   – О! Это оч-чень правильный вопрос. Пока мы не узнали больше об истории наших новых друзей, мы можем только строить предположения, и мое таково: в какой-то момент обмен подарками стал аналогом наших войн.

   – Они бросали друг в друга хлебемотами?! – хмыкнул вездесущий Эдгар. – Или пулялись муравионами? Надо и нам как-нибудь попробовать.

   Следующие минут пять были посвящены попытке ущемить братьев в правах и досрочно сослать в спальню; впрочем, гуманизм в конце концов восторжествовал.

   – Еще одно слово!.. – пригрозил им Борис. – Так что, Федор Мелентьевич, вы начали говорить о войнах?..