Искушение для ректора

— Привет! — я не улыбалась. — Что ты здесь делаешь?

— Ты знаешь, почему я здесь.

Он протиснулся мимо меня, его глаза вспыхнули гневом, когда он оглядел комнату.

— Где этот урод?

— Кто?

Степан прошел мимо и исчез в спальне.

— Ректор, — раздался его голос. — Что этот ублюдок с тобой сделал?

— Если ты говоришь о Шереметьеве, он был любезен, что разрешил мне погостить в этом доме, в горах. Что вообще происходит? Почему ты здесь?

Он коснулся экрана своего телефона и поднес его к моему лицу.

У меня перехватило дыхание.

У него была фотография, где я и Шереметьев трахались на крыльце дома после утренней прогулки. Лучший зимний секс на открытом воздухе.

Но что делает эта фотография на телефоне сына водителя?

Снята далеко, но не ошибиться, где находится член Шереметьева.

— Кто сделал это фото?

— Где этот урод?

— Я ни хрена тебе не скажу, пока не узнаю, кто за мной шпионил и почему! — заорала я.

Степан положил телефон в карман.

— Эти снимки сделал мой друг.

— Он следил за мной? Зачем?

— Я попросил. Хотел знать, что ты в безопасности, пока сам не смогу за тобой вернуться. Но я не ожидал увидеть это!

— Кто еще видел фото?

— Только он и я.

— Тогда удали его и возвращайся домой, — холодно сказала я. — Тебя вообще не касается, что я делаю и с кем.

Лицо Степана неожиданно изменилось.

— Как раз меня касается больше других. Ты не можешь дарить себя каждому! Ты не такая!

— Он для меня не каждый. Я его люблю, — призналась я.

Его глаза выпучились.

— Ректора?

— Да. Я люблю Шереметьева.

— Ты ни черта его не знаешь.

— Я не дура. Знаю, кого я, черт возьми, люблю.

— Хорошо, — он поднял руки вверх, пытаясь успокоить меня. — Ты просто запуталась. Бывает…

— Не тебе судить. Ясно?

Степан прищурился:

— А он любит тебя?

Сердце запнулось.

— Я не… знаю.

Игорь в порыве страсти много чего говорил, но это не помешало попрощаться со мной и отпустить навсегда. Если он в чем-то и признавался, то только в том, что я — его,что принадлежу ему. А вот в любви…

— Если бы он любил тебя, то не бросил бы здесь одну. Прости, Катя. Но я убью его, потому что он взял то, что принадлежит мне.

Я рассмеялась бы над его словами. Такими нелепыми они были. Но вид парня предупреждал об опасности. Инстинкты во мне вопили, чтобы я была осторожна!

— Что принадлежит тебе? — спросила я.

— Ты. И твой нежный цветок, который он сорвал и растоптал. Вы оба за это ответите.

Вот теперь в словах не было никакого фарса. Он выдал себя, назвав меня нежным цветком! Может и по пути в академию он проговаривался, но я об этом знать не могла! Папа не дал мне прочитать все письма преследователя, да я и не хотела пачкаться о чью-то больную психику.

И вот теперь я была один на один со своим маньяком!

Где же Шереметьев? Он в своем уме, что оставил меня одну посреди леса? Со мной могло случиться что угодно! И уже случилось!

Меня родители прятали от преследователя, а он нашел меня в самой глуши! А дальше? Что будет со мной, когда по плану Шереметьева я должна буду вернуться в академию?

Приедет и найдет мой истерзанный труп?

Или нет. Степан же маньяк, а не дурак. Он разделит меня на части и разбросает по лесу, чтобы волки не оставили ни косточки. От меня к утру даже следа не останется…

Но Шереметьев сам так решил.

Меня от страха выворачивало наизнанку, но лицо оставалось спокойным. Я понятия не имела, что меня ждет, но готовилась к худшему.

— Что ты хочешь? — прохрипела я.

Степан осмотрел меня с головы до ног.

— Раздевайся.

— Что?

— Раздевайся. Я хочу трахнуть тебя. Я слишком долго этого ждал и упустил возможность быть твоим первым.

— М-мои родители убьют тебя.

— Они не узнают, — усмехнулся он.

Я так и предполагала. Он изнасилует меня, а потом убьет… Обо мне не узнают ни родители, ни Шереметьев.

— А если ты будешь болтать, что встречаешься со мной, я покажу твоим родителям эту пикантную фотографию. А потом покажу ее твоему муженьку. Как думаешь, его впечатлит, какая ты шлюха?

Меня просто перекосило от злости на этого придурка. Я схватила с тумбочки первое, что попалось под руку, и с силой ударила Степана по лицу.

Он вскрикнул, отшатнулся и прикрыл щеку рукой. Я посмотрела на зонт, который сжимала в дрожащей руке.

— Не подходи, — звенящим голосом произнесла я, а потом не думая, выскочила на улицу и понеслась от дома прочь.

Я понимала, что он за мной погонится, но так надеялась, что устанет и не тронет меня. Или я хотя бы отсрочу время, ведь не станет он трахать меня в сугробе?

Одно я знала точно, этот придурок придумал, что влюблен в меня, но убивать по крайней мере не собирается.

Степан налетел на меня сзади. Сбил с ног. Мы оба повалились в сугроб. Я отбивалась, закапываясь все глубже и отпинываясь от парня.

Он злился и пытался выдернуть меня из сугроба, но каждый раз получал пяткой то по руке, то в грудь, то в бедро.