Искушение на Фиджи

У него задрожали колени, когда он подошел и сел рядом с ней.

Она печально вздохнула.

Он проследил за ее взглядом и посмотрел на тихую чистую воду, не понимая, что так привлекло внимание Ливии.

Прошло довольно много времени, прежде чем она повернулась к нему лицом.

Шокированный, он резко вздохнул.

Даже в тусклом свете он увидел, что ее глаза опухли от слез и покраснели. Ее щеки и шея покрылись красными пятнами.

– Ты плачешь? – хрипло спросил он.

Она страдальчески уставилась на него в упор. Ее подбородок подрагивал, плечи дрожали, а лицо сморщилось. Слезы катились по ее щекам, словно водопад.

Массимо замер.

Он ни разу не видел, чтобы Ливия плакала.

Его душа ушла в пятки.

Действуя интуитивно, он крепко обнял ее и притянул к себе. Она прильнула к нему, рыдая на его груди, ее жгучие слезы намочили его футболку.

Глаза Массимо защипало, и он сердито моргнул.

– Скажи мне, в чем дело, – попросил он, целуя ее макушку и еще крепче обнимая. Он всегда догадывался, что Ливия уязвима, хотя внешне она этого не показывала.

У него возникло ощущение, что его сердце раскололось на тысячи осколков. Он едва вытерпел нахлынувшую на него боль.

Ее плечи задрожали. Она медленно подняла голову и посмотрела на Массимо. В отчаянии прошептала его имя, а потом на ее залитых слезами губах появилась чуть заметная улыбка.

– Иногда ты бываешь невероятно глупым, – сказала она.

У него не было возможности спросить, что она имеет в виду, потому что Ливия поцеловала его в губы с таким страстным и жадным отчаянием, что из его головы вылетели все мысли. Его самого захватило отчаяние, ему стало жаль Ливию, чьи слезы ранили его до глубины души.

Они резко опустились на песчаную землю. Не было никаких попыток и необходимости взаимного соблазнения или прелюдии. Оба изнемогали от всепоглощающего желания. Массимо хотелось вторгнуться в тело Ливии и вырвать из нее тех демонов, из‑за которых так мучилась его прекрасная и сильная жена.

Не переставая целоваться, они быстро раздели друг друга. А потом он вошел в нее, и их тела плотно слились воедино. В их близости чувствовалась безнадежная торопливость, которой не было прежде. Тихие стоны удовольствия, всхлипывания и растущее нетерпение объединились, чтобы одновременно усилить удовольствие и омрачить его отчаянием.

Именно отчаяние испытал Массимо, когда все закончилось, и его тело наполнилось головокружительными ощущениями.

Его сердце колотилось, как отбойный молоток, когда он отстранился от Ливии и закрыл лицо руками.

Это должно закончиться.

У них нет будущего.

Зачем продлевать агонию? Разве не достаточно они мучили друг друга?

Долгие минуты прошли в гнетущей тишине, а потом Массимо перевернулся на бок и встал. Надев шорты, он тихо произнес:

– Темнеет. Нам надо возвращаться.

Ливия не ответила, а просто поправила одежду и пригладила пальцами волосы. Пока она это делала, Массимо кое‑что заметил и замер.

– А где твой ноготь? – удивленно спросил он.

Она пожала плечами:

– Он отвалился.

– У тебя накладные ногти?

Она кивнула.

Он понятия не имел, почему это так его взволновало.

– С каких это пор ты носишь накладные ногти?

Лучше спросить, с каких это пор она грызет ногти.

Ливия всегда гордилась своими ногтями. Даже когда она работала медсестрой и была вынуждена коротко обрезать их, ее ногти были отшлифованы и отполированы.

Она снова пожала плечами:

– Мне пришлось их сделать.

Отмахнувшись от разговора с тем же безразличием, с которым от него отмахнулась Ливия, Массимо сунул руку в карман, вынул телефон и включил на нем фонарик. Свет фонарика был достаточно ярким, чтобы они безопасно прошли через лес, но Массимо все равно удерживал Ливию рядом с собой, хотя и не брал ее за руку.

Больше никаких прикосновений к ней. Он поужинает один и уснет в бунгало подальше от Ливии. Вдали от соблазна, которому, как выяснилось, он не способен сопротивляться.

Но эти слезы…

Почему она плакала? Неужели из‑за того, что они расстаются?

Его беспокоило и то, что он сам чуть не расплакался. А ведь он не плакал с тех пор, как был ребенком.

Когда они вышли из леса в молодые мангровые заросли, на ночном небе появились первые звезды.

Ливия посмотрела на них и захотела, чтобы их сияющий блеск проник в сердце Массимо и заставил его понять: то, что они имели, тоже могло сиять таким блеском.

Приливная волна покрыла большую часть пляжа. Ливия села на каменную стену‑барьер и снова посмотрела на огромное ночное небо.

Она понятия не имела, который сейчас час.

Время ускользало от нее так же быстро, как и Массимо.

Она проиграла, пытаясь спасти их брак.

Она по‑прежнему чувствует вкус их любви на своих губах, но теперь Массимо сидит не рядом с ней, а на расстоянии. Чтобы прикоснуться к нему, ей придется вытянуть руку.