Искушение Революцией

Данное предисловие, по-моему, стоит дополнить страницей историографии. Первое печатное имя работы «Психология русской истории», что, конечно, было искусственно и связано с текстом по касательной. В Мюнхене в журнале «Страна и мир» в 89-м году она была опубликована под этим заглавием. К сожалению, по обстоятельствам времени влиять на редактирование первоначального текста я не мог, и то, что получилось, не представляется мне удачным. Работа была сокращена почти на треть, но главное другое: от одного сюжета остался тезис без доказательств, от следующего – доказательства без тезиса; общий план гляделся невразумительно.

Собирая книгу, я по всем этим причинам решил переименовать «Психологию». Здесь она публикуется под шапкой «Верховые революции». В 83-м году, то есть шестью годами ранее, я кончал писать роман – «След в след». На жизнь тогда я смотрел весьма печально, был убежден, что дыхание у меня короткое, спринтерское, и он так и останется первым и последним, а еще я был убежден, что эта вещь, если я буду осторожен, сгинет у меня на антресолях, а если не буду – ее приобщат к следственному делу.

Подобный способ расширить круг читателей меня не радовал, но страх, что я больше никогда ничего не сделаю, был больше; в данных обстоятельствах я решил не размениваться. На «След в след» было потрачено ровно десять лет, и мысль, что роман должен вместить в себя все, что во мне в течение этих лет было, показалась естественной, даже необходимой. После чего «Психология» не дрогнувшей рукой была подарена одному из персонажей. Так «След в след» и вышел в летних номерах журнала «Урал» за 91-й год, причем о том, что напечатана финальная, третья часть, мне позвонили в аккурат 19 августа, когда я собирался идти на митинг к Белому дому. Позднее выяснилось, что свергать советскую власть.

Надо сказать, что предложения печатать роман поступали и от куда более известных журналов. Но «Психологию» и примыкавшие к ней в тексте короткие заметки (в романе они в самом деле принадлежат деду рассказчика, когда-то революционеру, позже отъявленному скептику, и здесь печатаются под тем же заголовком – «Записи деда»), редакторы единодушно требовали изъять, кто – боясь оргвыводов, кто – потому что они были написаны совсем по-другому и своей величиной рвали текст. Однако принцип сборной солянки реял надо мной, как знамя, и я на уступки не шел. Уральская публикация смягчила меня – книжные версии «Следа в след» шли уже без исторической части.