Искушение Революцией

Отношение русских к иностранцам – презрение чуда к ремеслу. Иностранцы и все, что с ними связано, – искус, соблазн, наваждение, страшный вопрос: тем ли путем идем?

В XV веке не было внутренней необходимости создания русского государства, из-за редкости и бедности населения не было и не могло быть нужного количества связей, в поддержании которых, собственно, и состоит роль государства. Поэтому государство было для народа чужим, злым началом (русский анархизм идет оттуда), в то же время необходимым для войн с татарами и Литвой (дилемма: государство – орудие дьявола, которое используется на благо России).

Иностранцы, ставшие русскими дворянами (среди столбового русского дворянства, записанного в Бархатной книге царевны Софьи, не более трети по происхождению великороссы) и созидавшие по канонам своих стран русское государство, презираемы как слуги дьявола, но терпимы как действующие в пользу России.

Царь – отец. Государство – посредующее звено между ним и народом – искажает его волю.

«Надклассовое государство» – синоним «чуждое всем».

Государство – палка, которая нужна всем, но которую, и сознавая это, трудно любить.

В народном сознании царь – главный и единственный посредник между Богом и людьми (царистская психология народных масс). Для русского народа, почитающего себя избранным, больше, чем для любого другого, характерно упование на промысел Божий.

Русская ответственность власти перед народом: если в государстве бедствия, голод, эпидемия, значит, виноват царь (поэтому плох Борис Годунов). Внутренним пониманием этого объясняется наше современное нежелание сообщать о землетрясениях, наводнениях и бурях.

Назначение царя – быть угодным Богу, молиться ему о своем народе. Народные представления об идеальном царе: не мудрый и сильный вождь, а добрый, мягкий, усердный в молитве – божий человек, даже дурак (царь Федор Иоаннович, Михаил Романов, Федор Алексеевич). Такой царь, как юродивый, угоден Богу, и государство при нем благоденствует (Бог – все, человек – ничто). Отсюда и благолепие, и весь царский быт, отсюда и двойственное отношение к Петру: вел себя вопреки всем представлениям – антихрист, быть беде, но – победитель и, значит, Бог за него.

В России до середины XIX века было мало религиозных мыслителей, их место занимали полководцы, которые утверждали достоинство веры в новых завоеваниях. В этом причина боязни самых мелких военных неудач, удивительная при таком населении и территории. Это не только военные поражения, но и поражения веры – Господь лишил Русь своего благоволения.

Метод исторического познания – взгляды одного диктатора на сущность и деятельность другого (Сталин и Грозный, опричнина и НКВД) – покоится на родстве душ, интуиции, на однотипности положения, целей, задач и средств для их осуществления.

Важнейшим достижением Сталина было расширение народного представления о нормальной жизни и смещение его центра. После мировой и гражданской войны, красного и белого террора, голода, эпидемий перманентные массовые чистки, расстрелы, ссылки, лагеря и, главное, коллективизация и ликвидация кулачества как класса сделали смерть частью нормальной, обыденной жизни и закрепили ее в ней; а так как все-таки загублено было меньшинство людей, оставшиеся на свободе справедливо чувствовали себя элитой и сознавали, что ни в одной стране мира такого количества избранных нет. Сталинский террор психологически идеально подготовил народ к войне с Германией. В уже созданное Сталиным представление об обычной жизни война вошла вполне органично и почти не потребовала от России перестройки. В том, что страна после страшных поражений первого года войны сумела оправиться и начать контрнаступление, главную роль сыграла именно эта психологическая готовность к смерти.

Война оправдала, закрепила и очистила созданное Сталиным понятие избранности. Каждый, кто остался в живых, был избран – чувствовал себя избранным и пользовался правами избранного. Избранность его была дополнена сознанием своей военной силы и обилием женщин. Убитые на войне смешались с теми, кто был убит в лагерях, и прикрыли их.

Истина равна всем высказанным о предмете мнениям. Люди правы или на данный момент, или в определенной временной и пространственной связи. Истина как бы посередине круга, по периметру которого стоим мы и видим разные ее части.

Христос не только в канонических Евангелиях, но и в учениях всех сект и бывших и существующих поныне, да и всех людей, которые хоть раз к нему обращались.

Мысли, высказанные людьми, стремятся не столько коррелировать с достоверностью, сколько заполнить весь спектр мнений. Только первый, поставивший на лошадь, в этих скачках выигрывает. В таких скачках выгодно ставить на любую лошадь, на самую последнюю клячу: а вдруг все сломают ноги, а она – нет и придет первая.