Искусственное зло (СИ)

— Как же примитивно ты мыслишь, всё тебе разжевывать приходится, — Рэй почти брезгливо поморщился. — Да и наивный ты слишком. Ты что, в самом деле думаешь, что если бы я пришел к Агентам, упал перед ними на колени и сказал: «извините, был неправ, больше не повторится», то они приняли бы меня с распростертыми объятиями, позабыв обо всех моих былых прегрешениях? Нет, так только с тобой, мелким пакостником, прокатывает. Ко мне же, как к серьезному галактическому преступнику, они относятся совершенно по-иному. И дело тут даже не столько в том, что я нанес галактике в тысячи раз больше вреда, чем ты, сколько в том, что наши поступки были продиктованы различными мотивами. Ты просто совершал глупости под влиянием эмоций, тебе хотелось самоутвердиться, а это свойственно многим подросткам. Я же действовал расчетливо и сознательно, а, следовательно, и спрос с меня больше. Мои грехи уже не смыть, все зашло слишком далеко. Да и не поверят они в мою искренность. Когда я признался твоей матери в своих чувствах, она ответила мне ледяным презрением, и я понимаю её. Фригга полагала, что я просто запудриваю ей мозги, чтобы провернуть какое-то своё дело, и даже мысли не допускала о том, что я открывал перед ней душу. Я слишком долго скрывался за разными масками, и люди уже перестали верить в то, что у меня есть и настоящее лицо. Теперь понимаешь, почему я не мог идти к своей цели напролом — записаться добровольцем в Агенты Света и пригласить твою маму на свидание?

— Да, это действительно глупая идея, — не мог не признать я. — Тебя бы не приняли и, наверное, даже попытались убить.

Я чувствовал, что Рэй говорит со мной доверительно, и потому вновь неосознанно перешел на «ты». Рэй не возражал. Ему было глубоко безразлично, как я к нему обращаюсь. Громкие титулы и почести нужны лишь людям, которые сомневаются в своём превосходстве и потому требуют от окружающих его постоянного подтверждения. Такие люди любят громко приказывать, запугивать, демонстрировать свои силы, унижать, ставить на колени и тому подобное. Рэй же настолько был уверен, что стоит много выше меня, что ему не нужны были все эти «театральные постановки».

— И так как прямой путь к цели был закрыт, я пошел другим: тем, который предложили мне Лидеры, — продолжал тем временем Рэй. — Ведь им нужно было избавиться от Фригги, а я хотел быть с ней. Решение очевидно — отдать её мне. А чтобы она не сопротивлялась, я, как я уже рассказывал, воспользовался её доверием к тебе, и при помощи магии погрузил в глубокий сон, а затем изменил ей сознание и увез на окраину галактики, на свою старую, заброшенную резиденцию. Я оградил её от какой бы то ни было связи с внешним миром, и она и по сей день убеждена в том, что она моя супруга. По легенде у нее проблемы со здоровьем и она нуждается в тишине, покое и уединении, вот и живет вдали от цивилизации. А я, её муж, должен регулярно летать в центральную галактику по работе. Нелегко всё это было устроить. За пару дней мне нужно было превратить неприветливое и мрачное здание, одиноко стоявшее на пустыре, в уютный и теплый дом, где она бы чувствовала себя хорошо. В прежние времена я нанял бы людей, но сейчас действовать приходилось скрытно, и я делал всё в одиночку.

— У тебя, по крайней мере, есть магические способности, и ты, наверное, применял их в работе.

— Да, применял, но не скажу, чтобы это было особенно эффективно. Всю жизнь я изучал магию иного рода — как порабощать людей, как запугивать и убивать. А как создать что-то красивое, сделать что-то доброе и светлое, никогда не интересовался, отсюда и все трудности. Много всего мне пришлось проделать вручную, и я бы не сказал, что мне это совсем не понравилось. Когда я, например, сажал цветы возле дома, я открыл для себя одну очень важную вещь.

Представив Рэя, легенду криминального мира галактики, возящимся на клумбе, я не выдержал и, закрыв лицо руками, беззвучно засмеялся.

От Рэя моя реакция, разумеется, не укрылась, но он, как и в случае с обращением на «ты», не придал ей абсолютно никакого значения. Мне оставалось только поражаться его непоколебимой и всепоглощающей уверенности в себе. Если бы кто-то смеялся надо мной, я бы сразу занервничал и попытался любыми средствами прекратить это, а ещё лучше — высмеять весельчака в ответ, чтобы уже он выглядел глупо.

— И что за вещь? — поинтересовался я, отсмеявшись.

— Я никогда не любил цветы, не любил природу и жизнь вообще. Но, работая на клумбе, я думал о том, что эти цветы, которые я сажаю, любит она, и понял, что…тоже готов полюбить их. И это не только цветов касается. Я готов полюбить всё, что любит она, причем искренне, не напоказ.

— Красивая история, — протянул я, внимательно поглядев на Рэя. — Но что же тебя не устраивает? Разве твоя цель не достигнута?