Искусство эпохи Возрождения. Италия. XIV-XV века

Пьеро делла Франческа. Обретение и испытание Животворящего Креста. Фреска в главной капелле церкви Сан-Франческо в Ареццо. Между 1455 и 1458

Без фигуры слуги, сидящего у постели государя, в этой «истории» было бы два контрастных состояния — глубокий сон полководца и неусыпное бодрствование преторианцев — и, соответственно, два положения тел, которые складывались бы в схему почти геральдическую, отнестись к которой как к жизненному эпизоду было бы трудно. Фигура слуги все меняет. Усталая поза и задумчивый взгляд в лицо зрителю, белая одежда и безоружность характеризуют его не как воина, а как человека вообще. В мире власти и силы он, по крайней мере в этот момент, фигура посторонняя. Это всего лишь человек, раб Божий, равный перед Богом со своим земным господином, императором Константином. Этой фигурой Пьеро персонифицировал вечно бодрствующее начало, живущее в величественно спящем императоре, — его готовую принять Христа душу, которая сподобилась знамения о победе не за мужество, не за азарт, не за полководческий дар Константина, а только в силу Божественной благодати. Но и пластическая роль смиренного слуги очень важна. Он усиливает созданную расположением ангела и легионеров асимметрию, благодаря которой взор наблюдателя сам собой устремляется в более свободную часть картины, к лицу Константина. Но воин с палицей словно препятствует проникновению любопытствующего взгляда к персоне императора. А слуга так и притягивает к себе внимание, давая возможность зрителю как бы в обход стражника оказаться вдруг у постели Константина и медленно пройти взглядом по складкам постели к самому лицу императора.

По свидетельству Вазари, лучшей из всех работ Пьеро почитались, однако, не аретинские фрески, а «Воскресение Христа», написанное в 1458 году в палаццо Коммунале в Борго-Сан-Сеполькро[526]. Земляки Пьеро хотели выразить свою единодушную веру в мистическую связь между «Городком Святого гроба» и Гробом Господним. Почти не отклоняясь от иконографии «Воскресения» в алтарном полиптихе XIV века, находящемся в местном соборе, Пьеро придал сюжету невиданную торжественность[527]. Находящийся на оси симметрии Христос кажется непрерывно поднимающимся из гроба и словно бы на глазах вырастающим до сверхчеловеческой величины. Это впечатление, парадоксально сочетающееся с вневременной застылостью позы, с окаменевшим лицом Христа, с его сомнамбулическим взором, возникает благодаря искусно найденному соотношению земных и небесных тонов, сил тяжести и подъема, состояний сна и бодрствования.

Пьеро делла Франческа. Воскресение Христа. Фреска в палаццо Коммунале (ныне Городской музей) в Борго-Сан-Сеполькро. 1458

Группа стражников окрашена в глухие, поглощающие свет малахитово-зеленый, охристый с прозеленью, фиолетово-розовый тона, которыми выражено господство земного, материального начала. Контуры их спин и плеч, рук и ног очерчены непрерывными волнистыми линиями, перетекающими с одного воина на другого, как если бы этот клубок тел был одним существом. Можно охватить взглядом округлую спину воина в плаще, плечи его соседа и соскользнуть с левого плеча к дуге, очерчивающей бедро и спину правого воина, и т. д. Кажется, стражники тяжело ворочаются в беспробудном сне. Их инертно колышущаяся масса раздается посередине под тяжестью встающего Христа; копье отшатывается в сторону, тогда как древко знамени Христа упирается в землю почти вертикально. На дальнем плане в такт шевелению стражей попадает волнистый силуэт земли. По ее пепельной поверхности проходит еще одна волна.

Христос, как идол, выныривает из этих темных, сонно колышущихся волн на простор перламутрового неба. Саркофаг, стоящий фронтально и почти упирающийся карнизом в края фрески, служит ему надежной опорой. Нога твердо стоит на краю саркофага. Запястье прочно лежит на колене. Как след подъема уходят вниз из-под пальцев складки плаща. Торс Христа, словно выточенный из слоновой кости, с голубоватыми тенями, сродни холодному мрамору саркофага, но розовый плащ перекликается с коричневато-оранжевыми облачками, отражающими свет еще не поднявшегося над горизонтом солнца. Победа над смертью происходит на глазах у зрителей. Метафора воскресения — стоящий рядом молодой платан: его светлеющий в предрассветных сумерках ствол и не распустившаяся пока крона полны предчувствия весеннего пробуждения к жизни.

С 1465 года постоянным заказчиком Пьеро стало семейство Монтефельтро, синьоров Урбино. К этому периоду его творчества относится парный портрет графа Федерико II да Монтефельтро (с 1474 года — герцога) и его жены Баттисты Сфорца — племянницы Франческо Сфорца, чьими войсками в молодости командовал Федерико.