Искусство эпохи Возрождения. Италия. XIV-XV века

Труднее было обеспечить нужную последовательность восприятия событий. В этом Сандро проявил блестящую находчивость. Внимание зрителя первым делом устремляется к отмеченному красивой рощей колодцу. Вокруг него — пустынные каменистые холмы с чахлой растительностью; единственное деревце, находящееся в отдалении, засохло. Зритель входит в положение героя, спасающего свою жизнь от гнева фараона и надеющегося утолить жажду из источника. Сцена у колодца, соединяющая предшествовавшие события, изображенные справа, с последующими, которым отведена левая часть фрески, — пастораль, в которой мужественный и куртуазный Моисей подобен герою рыцарского романа. Может показаться, что прелестным, будто бы чисто светским мотивом случайного знакомства Моисея с будущей женой оттеснены на периферию события с исторической и религиозной точек зрения неизмеримо более важные, в которых Моисей выступает заступником своего народа перед египтянами и посредником перед Богом. Однако с теологической точки зрения Моисей предвосхищает здесь Христа как «доброго пастыря». Расположение такого мотива в центре вполне оправданно[722].

Более ранние события — убийство египтянина и появление свидетелей, заставляющее Моисея бежать в пустыню, — изображены справа, хотя зрителю было бы привычнее увидеть их слева. Так сделано потому, что предшествующее звено цикла находится не слева, а справа. Чтобы напомнить это зрителю, Сандро замкнул пространство портиком, символизирующим власть и могущество фараона. Резкие перспективные сокращения портика устремляются вослед Моисею, так же как войско фараона устремится в погоню за сынами Израиля.

В левой части фрески такого препятствия зрению не поставлено. Наверху изображено первое явление Бога Моисею, обязывающее его возглавить свой народ. Повинуясь голосу из горящего тернового куста, он снимает обувь, чтобы не осквернить святую землю горы Хорив, и выслушивает повеление Бога вывести евреев из Египта (Исх. 3). Из-за холма выходит их толпа во главе с Моисеем — первые из шестисот тысяч. Они идут ночью, поэтому правая часть «истории» темнее левой. «И понес народ тесто свое, прежде нежели оно вскисло; квашни их, завязанные в одеждах их, были на плечах их. И сделали сыны Израилевы по слову Моисея и просили у Египтян вещей серебряных и вещей золотых и одежд» (Исх. 12: 34–35). Моисей указывает вперед, на «Переход через Чермное море».

Получив от папы «порядочную сумму денег, которую он сразу же, пока был в Риме, промотал и растратил, ибо, по своему обыкновению, вел жизнь беспечную»[723], Сандро вернулся на родину и уже до самой смерти не покидал Флоренцию. Обстоятельства сложились так, что до прихода к власти Савонаролы, когда художественная жизнь в городе затихла, у Сандро не было серьезных соперников среди живописцев, работавших на элиту: его возвращение из Рима совпало с отбытием Леонардо в Милан; через два года братья Поллайоло отправились в Рим, как оказалось навсегда; еще через пару лет Верроккьо так же безвозвратно отбыл в Венецию; что же касается Доменико Гирландайо и Пьетро Перуджино, то они не конкурировали с Сандро, так как ориентировались на ту же публику, что и делла Роббиа. В середине 1480-х годов агент Лодовико Сфорца во Флоренции сообщал герцогу о Боттичелли как о первом из лучших флорентийских живописцев[724]. Хотя таких крупных заказов, как в Риме, у Сандро не было и за кисть он брался только по настроению, заработок его был высок[725].

Сандро Боттичелли. Моисей в Египте. Фреска Сикстинской капеллы в Ватикане. 1481–1482

Большинство светских заказов было связано со свадебными обрядами, имевшими в жизни патрицианской верхушки важнейшее значение. Помещение для молодоженов приготавливалось в доме жениха[726]. Главным предметом обстановки, впечатляющим символом их материального благосостояния и готовности продлить род была кровать — монументальное сооружение более двух метров в ширину и в длину, с высокой спинкой у изголовья, украшенной резьбой, интарсией или живописью. Весьма скромный образец такого ложа можно видеть в спальне св. Елизаветы на фреске Доменико Гирландайо «Рождество Иоанна Крестителя» в церкви Санта-Мария Новелла. Тематика украшений была та же, что у стоявших вдоль стен кассоне, у шпалер и настенных живописных панно: исторические или мифологические «истории», иллюстрирующие мужские и женские доблести и всевозможные стороны любви — от платонической до откровенно сексуальной. Никого не смущало, что те и другие часто соседствовали друг с другом: полнота охвата темы ценилась выше единства жанра. Венера как владычица мира, возгорание страсти, плодовитость супругов, война полов, власть женщин над мужчинами, сексуальное непотребство, куртуазные доблести — неполный перечень тем искусства, обслуживавшего интимную жизнь элиты.

Сандро Боттичелли. Рождение Венеры. 1482–1483