Искусство эпохи Возрождения. Италия. XIV-XV века

И написано все это было, насколько можно судить по восторженной интонации Вазари, в торжественном и оптимистическом тоне — широко, пышно, шумно, ярко и в высшей степени конкретно. «Великолепие чудесного города», «удовольствие для глаза» — не случайно Вазари роняет такие слова. Как бы ни старались венецианские мастера сделать свои «истории» внятными, все-таки в колоссальном интерьере живописные панно, населенные сотнями фигур, воспринимались, по крайней мере в первый момент, как украшение стены, наподобие больших ковров. Глаз, ищущий в живописи удовольствие — а именно таким был глаз венецианцев, привычных к жизненным удобствам, покою и роскоши[845], — видел в этих панно продолжение традиции византийской мозаики, ковром покрывшей своды и стены базилики Сан-Марко, традиции местных каменщиков, украшавших Дворец дожей и дворцы нобилей великолепными орнаментами из мрамора и позолоченной резьбы. Свободные от отвлеченных научных проблем, не обремененные гуманистической эрудицией, не охваченные археологической горячкой, не испытывавшие мистического восторга ни перед христианским, ни перед античными богами, здравомыслящие венецианские живописцы, даже выполняя государственную идеологическую программу, не забывали, что живопись прежде всего должна давать наслаждение глазу — пусть это будет какой-нибудь цветной аккорд на стене в нюансах, напоминающих игру отраженного водой света на мраморных фасадах[846].

Другим источником, помогающим составить хотя бы косвенное представление о живописи Зала Большого совета, являются картины цикла «История реликвии», написанные в 1494–1500 годах Джентиле Беллини и Витторе Карпаччо для Зала собраний Скуола Гранде ди Сан-Джованни Эванджелиста. Скуолами называли религиозно-филантропические братства горожан. Скуола Св. Иоанна Евангелиста была одной из четырех старших скуол. Они были очень богаты и пользовались большим влиянием в общественной жизни города, объединяя около десятой доли взрослого мужского населения Венеции всех сословий — от нобилей до рабочих верфей и чесальщиков шерсти. Старшие скуолы финансировали важные государственные программы и неизменно участвовали в официальных праздничных церемониях. Их важнейшей идеологической функцией была манифестация социальной гармонии Серениссимы. К концу XV века скуолы, наряду с государством и Церковью, стали крупнейшими заказчиками архитектурных, скульптурных, живописных работ[847]. Лучшие венецианские художники украшали стены и потолки просторных залов собраний циклами «историй», прославлявших в назидание верующим святых — покровителей братств. Часто изображались пышные празднества, процессии и всенародно происшедшие чудеса.

Первый документально зафиксированный цикл такого рода, состоявший из восемнадцати композиций на темы жизни Девы Марии и Христа, был написан в 1465 году для братства Св. Иоанна Богослова Якопо Беллини с сыновьями[848]. Ни от этих, ни от других монументальных работ Якопо ничего не осталось. Сохранившиеся алтарные образа говорят о нем как о заурядном живописце. Но дошедшие до нашего времени два альбома рисунков, выполненных им в 1430–1440-х годах, впервые вводили в ренессансное искусство новые, специфически венецианские темы.

В то время рисунки не рассматривались как самостоятельный вид искусства. Они выполняли служебные функции. В альбомах образцов, переходивших от учителя к ученику, от отца к сыну, из одной мастерской в другую, фиксировались традиционные композиционные схемы, фигуры в различных позах и одеждах, образцы орнамента. Другой род служебной графики — предлагаемые заказчикам эскизы алтарных образов, дарохранительниц, прочих трудоемких и дорогостоящих вещей. Третий вид — наброски, в которых художник искал решение той или иной задачи.

В альбомах Якопо Беллини, рисовавшего по грунтованному пергаменту серебряным или свинцовым штифтом и прорабатывавшего рисунок пером с чернилами, есть и упражнения в перспективе, и зарисовки антиков, и наброски живых фигур. Их качество неодинаково, тем более что, кроме самого мастера, к этим листам, видимо, прикладывали руку и его сыновья или другие ученики[849]. Поразительна сохранность этих больших, аккуратно переплетенных листов, — очевидно, ими очень дорожили. Но еще удивительнее то, что среди обычных упражнений и заготовок в альбомах Якопо есть множество чрезвычайно тщательно исполненных «историй» — совершенно законченных графических картин на библейские сюжеты и изображений святых в обширных ландшафтах или архитектурных пространствах.