Искусство эпохи Возрождения. Нидерланды, Германия, Франция, Испания, Англия

Ясно лишь, что мастер Матис служил при дворе Уриэля фон Геммингена, архиепископа-электора Майнцского, в его резиденции в Ашаффенбурге, и что эта служба была связана не столько с работой живописца, сколько с обязанностями прораба на строительстве дворца и специалиста по устройству водопроводов и фонтанов[871]. Архиепископ пожаловал ему дворянское достоинство и вторую фамилию – Готхардт, благодаря чему у мастера появилась новая монограмма: сплетенные вместе инициалы «М» и «G» и стоящая отдельно буква «N». Готхардт сохранил придворную должность и свои обязанности при преемнике Уриэля фон Геммингена, могущественном Альбрехте Бранденбургском – самом светском и образованном немецком прелате, по чьим заказам будут работать и Дюрер, и Кранах.

Историков давно волнуют два вопроса: об отношении Готхардта к гражданам Ашаффенбурга, которые весной 1525 года примкнули к восставшим крестьянам, вынудив архиепископа бежать в Галле, и о вероисповедании Готхардта в последние годы его жизни[872]. Ученые, желающие революционизировать великого художника, видят аргументы в свою пользу в том, что во время восстания он не покидал Ашаффенбург, а когда начался суд над повстанцами, переехал во Франкфурт-на-Майне. Но, судя по тому, что в 1525 и 1526 годах он получал от секретаря Альбрехта Бранденбургского деньги в рассрочку гонорара, основная часть которого (очень крупная сумма – 147 гульденов!) была выплачена ранее, Готхардт не скомпрометировал себя перед архиепископом. Его свободный отъезд во Франкфурт можно объяснить опасением наветов и нежеланием оставаться в городе, где на скамье подсудимых оказались, быть может, симпатичные ему люди.

Труднее ответить на вопрос о вероисповедании Готхардта. Ни одно его произведение (включая рисунки) специалисты не датируют позднее чем 1524 годом. Хотя во франкфуртских документах его называют «живописцем», от этого периода не осталось никаких следов его художественной деятельности. Церковь местных доминиканцев украшали произведения, выполненные им в прежние годы[873], а их автор торговал красками и целебным мылом на ярмарке!

Чем был вызван столь крутой поворот? Быть может, Нитхардт стал лютеранином? Многолюдный, деятельный, богатый Франкфурт был подходящим местом для новой жизни: к умеренным лютеранам там относились терпимо. Но не проходит и года, как Нитхардт уезжает из Франкфурта в Магдебург строить водяные мельницы, а затем, снова став Готхардтом, получает должность инженера при магистрате того самого Галле, который расцветал в качестве второй резиденции архиепископа Майнцского. Здесь в 1528 году и оборвалась жизнь городского инженера. В письме, которым местные чиновники извещали об этом событии франкфуртский совет, он назван «мастером Матисом Готхардтом, живописцем или гидравлистом»[874].

Казалось бы, на этот вопрос могла пролить свет опись имущества Нитхардта-Готхардта, составленная по распоряжению франкфуртского совета через полтора месяца после его смерти. Слово «живописец», стоявшее в начале этого документа, вычеркнуто. В обширный список имущества Готхардта писец-католик включил некие еретические рукописи и три книжки: проповеди Лютера, Евангелие в его переводе и «Объяснение двенадцати статей христианской веры» анабаптиста Губмайра, сожженного в Вене в 1527 году. «Если это и не доказательство принадлежности художника к анабаптистам, то, во всяком случае, само по себе наличие этой книги среди имущества Матиса Нитхардта делало его „еретиком“ не только с точки зрения католиков, но и с точки зрения лютеран», – заключает исследователь[875].

Евангелист или анабаптист, о котором почтительно говорят в архиепископской резиденции? Это было бы возможно, только если бы он исповедовал ересь втайне. Но нам представляется более вероятным, что Готхардт оставался католиком, а то, что он забросил живопись, было вызвано меркантильными соображениями. Пока Альбрехт Бранденбургский сидел в Ашаффенбурге, Готхардту приходилось делить время и силы между живописью и инженерией мелкого, садового масштаба. Но вот резиденция переместилась в Галле, гонорары выплачены. Не лучше ли теперь сделать ставку на крупные инженерные работы, которые всюду ценятся выше, нежели живопись? Живописцев хоть пруд пруди; их благосостояние зависит то от каприза хозяина, то от цеховой конъюнктуры, то от вкуса публики. Все это ненадежно. А таких вот, как он, мастеров «водного искусства» едва ли найдется во всей Германии еще один-два человека, и критерии в этом деле твердые. Надо перебиться коммерцией в хорошо знакомом ему Франкфурте, пока не подвернется выгодный инженерный заказ. Как только заказ подвернулся, Матис устремился в Магдебург.

Матис Готхардт. Поругание Христа. Ок. 1504