Искусство эпохи Возрождения. Нидерланды, Германия, Франция, Испания, Англия

Перед ретабло святых Абдона и Сенена трудно найти такую точку зрения, чтобы живопись не была приглушена мерцанием позолоченных фонов, сплошь покрытых тонким тиснением по стукко, сверканием выпуклых деталей оружия, одежды, аксессуаров, сиянием нимбов и атрибутов святых, блеском готических столбиков с фиалами, килевидных арок с рельефными краббами и крестоцветами на голубом фоне, украшенном ветвями чертополоха, вспышками позолоты на широкой резной раме, в которую вставлены гербы города Тарраса и местного диоцеза. Живописи дано здесь право лишь на призрачное существование. Она то выплывает из золотого огня, то тонет в нем. Очевидно, ни заказчика, ни живописца это не смущало. Они стремились не столько к ясности образа, сколько к созданию напряжения между его информативным и декоративным назначением. Находясь перед ретабло в церкви Святого Петра, мы воспринимаем напряжение, излучаемое этим произведением как своего рода художественным аккумулятором, который в стилистических координатах стоит на полпути от мудехара к платереско.

Ретабло устроено так, что если вы захотите сосредоточиться на иконном изображении самих святых, то вам придется отвлечься от клейм. И напротив: чтобы разглядеть сюжеты в клеймах, вам надо подойти так близко, что икона выйдет из вашего поля зрения. Это еще одно затруднение для всякого, кто хочет судить о ретабло как о произведении живописи, кто ищет и не находит в нем привычной картинной целостности и начинает критиковать эту вещь. Он будет не прав, ибо ретабло – не картина, а именно вещь, инструмент для отправления религиозного культа. У этого инструмента своя логика: молиться надо святым, чьи образы, изъятые из времени церковного предания, пребывают в вечности; урок верности Христу надо брать у них же, изображенных в движении времени.

Святые Абдон и Сенен, похожие друг на друга, как близнецы, высокие, стройные и элегантные, как придворные на знаменитой картине Дирка Баутса «Правосудие Оттона»[1176], стоят на каменной площадке, пол которой украшен разноцветными плитками мрамора, образующими крестообразную перспективную сетку с точкой схода на уровне глаз святых. Горизонт сильно опущен. Обычно таким приемом подчеркивают земное величие персонажей. Но здесь облаченные в нарядные одежды тела настолько плоски и легки, что лица мучеников оказываются, как ни странно, самыми телесными частями изображения. Все в их облике, в особенности же безмятежность лиц, говорит о пребывании по ту сторону земной жизни. Полоса ландшафта, зажатая между золотым небом и невысоким парапетом, подтверждает это впечатление: площадка, на которой стоят святые, и есть потусторонний мир.

Фра Беато Анджелико. Сон диакона Юстиниана. Фрагмент пределлы алтаря святого Марка. 1438–1440

Чтобы в полной мере оценить своеобразие манеры Уге, сравним «Сон диакона Юстиниана» с тем же самым сюжетом у Фра Беато Анджелико в пределле алтаря Сан-Марко, появившейся на двадцать лет раньше.

Текст одного из Житий святых Космы и Дамиана гласит: «Жил-был папа римский, который любил святых Косму и Дамиана и построил для них церковь. Один человек страдал заболеванием ноги. Лекарства не помогали. Однажды во сне ему явились оба святых. С собой у них были мазь и острые железки, они исследовали его ногу. Один сказал другому: „Где нам взять ногу, чтобы заменить эту?“ Тот отвечал: „Сегодня будут хоронить черного мавра со здоровой ногой“. Первый сказал: „Принеси ее“. Он отрезал ногу мавра, приставил ее к ноге больного и обильно наложил мазь. А больную ногу положили мавру в гроб. Когда больной проснулся, боли как не бывало. Он встал и приказал слугам принести свечи. Он повсюду рассказывал, что с ним произошло. Люди сбежались к гробу мавра и увидели отрезанную ногу. Они радовались свершившемуся чуду и с жаром благодарили Бога и святых Косму и Дамиана».

Жауме Уге. Сон диакона Юстиниана. Фрагмент пределлы ретабло святых Абдона и Сенена. 1459–1460

Сцена, изображающая первую в истории медицины операцию по пересадке конечностей, на ретабло Жауме вчетверо крупнее, чем на алтаре Фра Анджелико. Но пропорции картин совершенно одинаковы, как и их положение в алтарном комплексе: в обоих случаях этот сюжет находится внизу справа.

Картина Фра Анджелико – шедевр пространственной иллюзии. Верхняя часть комнаты погружена в мягкую тень. Передний план пуст. В щелке слева виднеется внешнее пространство, справа видна половина оконца. На раздвинутые и переброшенные через штангу полотнища полога ложатся рефлексы от освещенного пола. Этого довольно, чтобы вы почувствовали себя как бы в той самой комнате, где произошло чудо. Ложе занимает ее дальнюю половину, благодаря чему комната кажется просторной. Опорой Косме и Дамиану служат легкие облачка. Вы переводите взгляд с этих чудесных облачков на склянки, шлепанцы, табуретку – и ваше воображение зависает между сном и явью, предвосхищая счастье пробуждения Юстиниана.