Читаем Искусство и наука танцевально-двигательной терапии. Жизнь как танец полностью

Как танцевально-двигательные терапевты, мы основываем нашу веру в успех нашей работы на знаниях о том, что мы познаем себя в движении: когда мы получаем представление о самих себе и начинаем понимать себя, мы чувствуем себя готовыми к общению с другими, а когда мы устанавливаем контакты с другими, они, в свою очередь, дают нам информацию о нас самих. Так мы растем и развиваемся. Каждый человек имеет уникальный, как отпечатки пальцев, стиль движения, который отличает его от других (Hunt, 1964). ТДТ, в отличие от более структурированного обучения танцам или спортивной деятельности, имеет дело непосредственно с динамичными, индивидуальными качествами способности двигаться, присущими каждому человеку. Когда мы поощряем и расширяем диапазон исследования окружающей среды, пациенты в буквальном смысле «переходят» на новый уровень поведения и взаимодействия. Формы танца, которые задействуют отзеркаливание движений, образование круга, работу с партнером и различными музыкальными ритмами, могут мотивировать пациента, который не хочет двигаться. Среди полезных методов можно назвать расширение пространственных форм в группе, включая линейное перемещение, движение по извилистым линиям в пространстве и поощрение отдельных пациентов исследовать движение в центре круга.

Распространенной проблемой во многих городских психиатрических учреждениях является недостаток пространства. Пациенты спят в комнатах с множеством кроватей, а днем проводят большую часть времени в переполненных помещениях. Усугубляют воздействие минимального пространства на возможности движения и побочные эффекты многих психотропных препаратов – скованность, вялость и сонливость. В результате человек сводит к минимуму открытые движения, направленные вовне, сжимается в ближнюю кинесферу и замыкается в самостоятельную, эгоцентричную область интраактивности. Модальность танцевально-двигательной терапии идеально подходит для этих условий, поскольку предлагает пациенту свободу и возможность в рамках структурированной сессии сломать барьеры движения и перейти от изолирующей интраактивности к здоровой, социализированной интерактивности.

<p><strong>Индивидуальность </strong></span><span></p>

Когда мы двигаемся в рамках интраактивной системы модели BASCICS от телесных установок к индивидуальности, мы начинаем наблюдать истинное взаимовлияние обеих категорий. Закладывая фундамент телесности через осознание образа тела, мы начинаем формулировать представление о Я-концепции – о собственном Я. Как будет очевидно в дальнейшем, это понятие имеет разные определения.

Самооценка. Понятие о собственном Я возникает, когда дети начинают дифференцировать себя от окружающей среды и от других людей в этой среде. После того, как происходит эта дифференциация и когда дети уже не полностью сосредоточены на себе, мать, отец и другие значимые фигуры начинают играть важную роль в развитии самооценки ребенка. Формирование самооценки никогда не происходит в изоляции; это результат межличностных отношений.

По сути, самооценке обучаются; она присуща структуре личности индивидуума. Самооценка – это чувство, знания и реакция человека на свое тело – физическая, эмоциональная, социальная и интеллектуальная (Jervis, 1959). Макдональд (McDonald, 1965) определяет самооценку как способ видения себя – набор выводов, сделанных из самонаблюдения во множестве различных ситуаций, которые описывают характерные для человека шаблоны поведения. Уильям Х. Фитс утверждает, что, когда мы говорим о самооценке личности, мы имеем в виду «образ, картину, набор восприятий и чувств, которые он имеет о самом себе» (Fitts, 1967, p. 1).

По мнению ученых, изучающих личность, самооценка индивидуума является результатом отраженной оценки значимых других (Sullivan, 1947) и взаимодействия с людьми (Commins, Fagin, 1957). Можно предположить, что никто не рождается с полностью сформированной самооценкой. Развитие самооценки начинается в младенчестве и проходит ряд этапов в зрелом возрасте. Она развивается, когда дети получают одобрение и критику, переживают успехи и неудачи; она растет вместе с восприятием мира вокруг них, семьи, друзей и их места в обществе. Она взрослеет, когда они взрослеют и начинают оценивать себя по характеристикам своего физического, социального и эмоционального состояния (Capello, 1979).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Песни, запрещенные в СССР
Песни, запрещенные в СССР

Книга Максима Кравчинского продолжает рассказ об исполнителях жанровой музыки. Предыдущая работа автора «Русская песня в изгнании», также вышедшая в издательстве ДЕКОМ, была посвящена судьбам артистов-эмигрантов.В новой книге М. Кравчинский повествует о людях, рискнувших в советских реалиях исполнять, сочинять и записывать на пленку произведения «неофициальной эстрады».Простые граждане страны Советов переписывали друг у друга кассеты с загадочными «одесситами» и «магаданцами», но знали подпольных исполнителей только по голосам, слагая из-за отсутствия какой бы то ни было информации невообразимые байки и легенды об их обладателях.«Интеллигенция поет блатные песни», — сказал поэт. Да что там! Члены ЦК КПСС услаждали свой слух запрещенными мелодиями на кремлевских банкетах, а московская элита собиралась послушать их на закрытых концертах.О том, как это было, и о драматичных судьбах «неизвестных» звезд рассказывает эта книга.Вы найдете информацию о том, когда в СССР появилось понятие «запрещенной музыки» и как относились к «каторжанским» песням и «рваному жанру» в царской России.Откроете для себя подлинные имена авторов «Мурки», «Бубличков», «Гоп со смыком», «Институтки» и многих других «народных» произведений.Узнаете, чем обернулось исполнение «одесских песен» перед товарищем Сталиным для Леонида Утесова, познакомитесь с трагической биографией «короля блатной песни» Аркадия Северного, чьим горячим поклонником был сам Л. И. Брежнев, а также с судьбами его коллег: легендарные «Братья Жемчужные», Александр Розенбаум, Андрей Никольский, Владимир Шандриков, Константин Беляев, Михаил Звездинский, Виктор Темнов и многие другие стали героями нового исследования.Особое место занимают рассказы о «Солженицыне в песне» — Александре Галиче и последних бунтарях советской эпохи — Александре Новикове и Никите Джигурде.Книга богато иллюстрирована уникальными фотоматериалами, большая часть из которых публикуется впервые.Первое издание книги было с исключительной теплотой встречено читателями и критикой, и разошлось за два месяца. Предлагаемое издание — второе, исправленное.К изданию прилагается подарочный диск с коллекционными записями.

Максим Эдуардович Кравчинский

Музыка