Искусство ясно мыслить

Повсюду, где отдельный человек может извлечь свою выгоду, а расплачиваться приходится общине, отмечается явление под названием трагедия общины. Выбросы углекислого газа, вырубка лесов, загрязнение вод, обводнения и наводнения, общественные туалеты, расширение в свою пользу радиочастот, замусоривание космоса, банковские учреждения, которые «слишком велики, чтобы лопнуть»[25]. Но это не значит, что люди в погоне за личной выгодой абсолютно аморальны. Крестьянин, посылающий еще одну корову на общее пастбище, не теряет свой человеческий облик. Трагичность ситуации – всего лишь эффект, наступающий, если величина группы превышает некий порог (скажем, 100 человек) и мы сталкиваемся с тем, что возможности данной системы к воспроизводству исчерпаны. Не нужно обладать могучим интеллектом, чтобы понять: эта тема будет снова и снова возникать перед нами во все большем масштабе.

Трагедия общины – противовес «невидимой руки рынка», описанной еще Адамом Смитом. В определенных ситуациях «невидимая рука рынка» ведет нас не к сбалансированности, не к оптимуму, а наоборот.

Конечно, есть люди, искренне стремящиеся учитывать и ослаблять негативное воздействие на экосистему. Но все же любая политика, нацеленная на повышение личной ответственности, слишком наивна. Нельзя рассчитывать на морально-нравственные качества людей, на их совесть и дальновидность. Как тут не вспомнить прекрасные слова Эптона Синклера[26]: «Трудно заставить кого-то что-то понять, если его доход зависит от того, чтобы это не понимать».

В общем, как сказано выше, есть только два пути решения этой проблемы – приватизация или менеджмент. То, что невозможно приватизировать – озоновый слой, моря и океаны, орбиты спутников, – должно быть управляемо.

20. Искажение при оценке результата. Нельзя оценивать принятые решения по их результатам

Предлагаю небольшой мысленный эксперимент. Предположим: в обезьяньем сообществе миллион обезьян спекулирует на бирже. Они как бешеные покупают и продают акции – разумеется, по случайному принципу. Что произойдет? Через год около половины обезьян окажутся в выигрыше, а другая половина – в проигрыше. На следующий год выиграет опять половина этих биржевиков, а вторая будет нести убытки. И так далее. Через десять лет останется всего тысяча обезьян, которые все это время были «в плюсе». А через 20 лет лишь одно из животных окажется самым лучшим инвестором и станет миллиардером. Назовем его «самой успешной обезьяной».

Как отреагируют масс-медиа? Все хвостатые «журналисты» набросятся на это животное, чтобы узнать: в чем его «рецепт успеха». И они непременно найдут этот хитрый рецепт. Возможно, самая успешная обезьяна ест больше бананов, чем остальные. Возможно, сидит в каком-то определенном углу ящика-домика. Или чаще других качается на ветках вниз головой, или, разыскивая в своей шерсти насекомых, делает долгие паузы для размышлений. Ведь должен же быть хоть какой-то рецепт, не так ли? Как же иначе можно получить такое сногсшибательное богатство? Разве кто-нибудь может двадцать лет подряд абсолютно правильно инвестировать и быть при этом обыкновенной, ничего не знающей обезьяной? Это невозможно.

История про самую успешную обезьяну иллюстрирует искажение при оценке результата (outcome bias): нашу склонность оценивать точность решения по конечному результату, а не по общему процессу принятия решений. Эту ментальную ошибку называют также заблуждением историков. Классический пример – нападение японцев на Перл-Харбор. Надо было американцам эвакуировать военную базу или нет? Сейчас все совершенно ясно: было много признаков того, что атака предстоит очень скоро. Но эти сигналы выглядят очевидными именно по прошествии времени. А тогда, в 1941 году, наблюдалась масса противоречивых сигналов и признаков. Одни указывали на готовящееся нападение, другие нет. Для адекватной оценки качества решения (эвакуировать военную базу или не стоит) надо полностью погрузиться в информационную картину того времени и отфильтровать все, о чем мы узнали позже (прежде всего о факте нападения японцев на Перл-Харбор).