Искусство на повестке дня. Рождение русской культуры из духа газетных споров

В созданном Ге образе Христа эти журналисты воспевали «Богочеловека»[283]. Достоевский, напротив, считал чрезмерным реализм этой религиозной картины. Когда в 1873 году работа была выставлена накануне своего отбытия на Всемирную выставку в Вене, писатель отверг ее как жанровую, выполненную в стиле, совершенно не подходящем для религиозной тематики. В своем стремлении к реализму художник свел ее к «обыкновенной ссоре весьма обыкновенных людей». Достоевский находил неприемлемой версию Христа, предложенную Ге; поместив его в бытовой контекст, художник написал ложь[284]. Стасов также считал, что Христос у Ге был ложью: «элегический меланхолик», как он выразился [Стасов 1894–1906, 1: 562]. Другой журналист заметил, что художник ошибся, допустив вольности с библейским текстом и слишком свободно читая «между строк»[285]. Цензор А. В. Никитенко негативно высказался о картине в своих воспоминаниях: являясь превосходным выражением «грубого материализма», картина производила неприятное впечатление, в основном потому, что художник представил Христа «в виде здорового парня, кручинящегося о какой-то неудаче» [Никитенко 1893, 2: 405, 408].

Рис. 5. Н. Н. Ге, «Тайная вечеря» (1863)

В то время как одни авторы критиковали светский характер картины, другие, как Салтыков-Щедрин, приветствовали его:

Картина Ге представляет у нас явление совершенно новое именно по совершенному отсутствию всяких рутинных приемов и приторно-казенных эффектов и по совершенно ясному отношению художника к изображаемому им событию. И такова сила художественной правды, что это отсутствие эффектов не только не умаляет значения самого события, но, напротив того, усугубляет его и представляет событие во всей его торжественной поучительности, во всей поразительной красоте.

Салтыков-Щедрин не был искусствоведом и открыто допускал, что его суждение может быть любительским: «Я не знаток в живописи; напротив того, признаю себя в этом отношении совершенно принадлежащим к толпе»[286]. Автор стилизовал свою рецензию как выражение мнения толпы, что было общей практикой среди критиков того времени.