Искусство наследования секретов

После обеда в воскресенье перед гостиницей остановился черный автомобиль, и из него вышел водитель в безукоризненном черном костюме. Я сильно переволновалась, пока его поджидала. К тому же сказывалось утомление из-за недосыпа. Витавший в холле гостиницы запах пива и сигарет ощущался даже за дверью номера, хоть он и находился в самом конце коридора. А от громкого шума и музыки, разносившихся из клуба до глубокой ночи и в пятницу, и в субботу, его стены периодически сотрясались, заставляя вздрагивать и меня.

Обе ночи я спала очень плохо, и это отразилось не только на моей нервной системе, но и на лице. Я трижды переодевалась, пока, наконец, не остановила выбор на широких шерстяных слаксах песочно-бежевого цвета и простой зеленой блузке. Из верхней одежды у меня было только пальто – из непромокаемой ткани и на подкладке. Я проходила в нем не одну зиму в Сан-Франциско и носила здесь со дня приезда. Но то был все-таки «Барберри», и я решила: «Пойдет!»

– Добрый день! – поздоровалась я с водителем.

– Добрый день, леди. Меня зовут Роберт. Я отвезу вас на прием, – прикоснувшись к фуражке, водитель распахнул передо мной дверцу. – Граф Марсвик устраивает его в саду, под открытым небом. И, похоже, погода не подведет. Правда?

Я в удивлении вскинула глаза к небу. Мало того, что не было дождя, так еще и сквозь облака просачивались лучи солнца! Кое-где в разрывах облаков даже проглядывали голубые лоскутки. А там, где солнечный свет ласкал холмы окрест деревни, трава искрилась золотом.

– Вот это да! Неужели проясняется?

– Всю неделю обещают ясную и солнечную погоду, – дождавшись, когда я села, Роберт захлопнул дверцу и добавил: – Давно пора. Такого дождливого марта я не припомню. Уже весна, барашкам не терпится порезвиться.

– Надеюсь, прогноз сбудется, – улыбнулась я. – Мне тоже дождь порядком поднадоел. С тех пор, как я приехала, он шел почти каждый день.

Автомобиль тронулся с места, а я спохватилась: «Как же я не обратила внимания на марку! Что же я скажу Саре?» Я провела рукой по кожаному сиденью, скользнула взглядом по деревянной отделке. Салон выглядел роскошно. Но, поскольку я не шибко разбиралась в больших машинах и не знала, чем отличается «Бентли» от других моделей этого класса, понять он это или нет, не смогла. «Ладно, – утешила себя я. – Опишу Саре кожу и дерево».

– Далеко ехать? – поинтересовалась я и зачем-то уточнила: – До поместья?

– Думаю, примерно час. Сегодня ведь воскресенье. Я захватил для вас бутылочку воды. Может быть, вам нужно что-то еще?

– Нет. Спасибо.

– Музыку включить?

– Да. Это было бы клево, – даже моему уху вырвавшееся слово показалось непристойным. Но я же была американкой! И не собиралась себя менять. С какой стати? «Оставайся всегда собой!» – с детства внушала мне мама. Будь самой собой.

А вот сама она собой не осталась… Разве не так?

Объездные проселочные дороги были практически свободными, автомобиль – невероятно комфортабельным. Я задремала и пробудилась только тогда, когда мы медленно поползли по изрытой колеями дороге. Солнце уже отогнало тучи к морю, небо окончательно расчистилось и засияло ослепительной лазурью. И на этом изумительном фоне моим глазам предстал обширный дом из золотистого камня, окруженный протяженными зелеными лужайками, усеянными живописными деревьями.

– Ну, вот мы и приехали, – объявил Роберт. – Это Марсвик-Холл.

В отличие от Розмера, Марсвик впечатлял своей ухоженностью. Сверкающие ряды окон прорезали его фасад от начала и до конца на всех четырех этажах. С каждым рядом оконные проемы уменьшались в размере, и под свесом крыши тянулась вереница уже совсем маленьких, обычных окошек. Широкая каменная лестница вела к паре огромных дверей, выкрашенных в темно-синий цвет. Створы одной из них были распахнуты, и их охранял еще один мужчина в костюме – лысеющий и нарочито надменный, как дворецкий из старого кино.

Но это было не кино, а человек тот – не дворецкий. Разгладив брюки, я набрала в легкие побольше воздуха. А мужчина сошел вниз по ступеням, чтобы поприветствовать меня.

– Леди Розмер, – согнулся он в почтительном поклоне. – Извольте следовать за мной.

Дом был длинным, но не глубоким. Отделанный мрамором коридор у входа вывел нас к стеклянным дверям в его тыльной части. Двери открывались в сад. Я расслышала музыку и голоса, чей-то звонкий, заливистый смех. Я напряглась, готовя себя к встрече с другими гостями. Но «дворецкий» повернул направо и провел меня по коридору до залы – своеобразной маленькой гостиной. Добродушный с виду черный лабрадор вскочил на лапы и потрусил ко мне. Наверное – поприветствовать. А «дворецкий» торжественно провозгласил:

– Графиня Розмерская, Оливия Шоу.

– Хорошо, мистер Тимс! Благодарю вас, – поднялся мне навстречу мужчина преклонного возраста. Но стройный и подтянутый не по годам. Насколько я поняла, он знал не только мою маму, но и мою бабушку. И, должно быть, относился к ее поколению. Значит, ему было под восемьдесят? Или уже пошел девятый десяток?