Искусство проклинать

Когда она достаёт ампулу, Алексо ударяет мне под сердце. Я знаю, что нужно делать: такой фокус в нашей Радуге все выполняли с непревзойдённым мастерством, из года в год, из поколения в поколение. Я наклоняю голову, и начинаю кашлять. Кашляю долго, умело и глухо, как после бронхита, с отсутствием мокроты. Одна из девушек застывает с полным шприцом, а вторая отрывается от блокнота, где собиралась делать пометку.

- А вы нездоровы, Кристина Аркадьевна?

- Уже отгрипповала. Второй день на ногах.

- Температура есть?

- Вчера уже было всего тридцать семь и три, сегодня, кажется, нет.

- Вы ещё больны. Температуру когда мерили?

- Разве тридцать семь - это температура? Да я всю неделю под сорок сбивала... Мерила вечером.

- Сейчас вам прививку делать нельзя. Придётся месяц подождать.

Момент истины... Девочки, на самом деле, ни причём. Они пришли с тем, что им дали. Использовали втёмную. То, что им не нравится мой запечатанный холл, зависит от их контакта с сатанистом. Прямого контакта.

- Куда мне выбросить шприц? - огорчённо спрашивает медсестра.

Я вздыхаю с искренним натуральным сожалением: Ах, как неловко... Извините, что так получилось. Сюда, пожалуйста, вот корзинка для мусора.

- Ничего, бывает... Но за шприц...

- Конечно, конечно, я заплачу. - Я сую полтинник девушке с блокнотом.

- А мелких у вас нет? Поищите, пожалуйста. Мы только начали... Я сдачу не наберу.

- Господи, какая сдача? Я вас так подвела... Не надо никакой сдачи, на автобус себе оставьте. Вам хотя бы доплачивают за такую работу?

- Да, это ещё полставки. Получается две - с видимый удовлетворением говорит одна, а вторая кивает.

- А полторы в поликлинике? Вы в процедурном кабинете поликлиники работаете?

- Нет, в отделении. В процедурном свой штат, всего две единицы. Им на весь день работы хватает, а сверхурочно - это уже мы.

- И кто же вами командует? Процедурная сестра?

- Старшая там фельдшер, но она старенькая уже, на пенсии. Руководит, конечно, Алла Семёновна, сестра.

- Ну, и как она, сильно гоняет?

- Да нет... - Девчонки переглянулись, помялись. - Строгая, конечно, но справедливая. Зря не накричит.

Значит, Алла Семёновна... Процедурная сестра. Что-то с ней не так. Хорошо, узнаем. Обязательно узнаем. Вечером расспрошу Дока, когда позвонит...

- Вы уж простите, девочки, что так получилось. А в поликлинику я зайду, обязательно.

- Ничего, бывает. Но вам лучше не выходить, поберечься - грипп сейчас коварный.

- Я на машине, меня очень ждут. Да и недалеко здесь, минутное дело. Вас подкинуть?

- Нам же ещё к Пономарёвой. Нет, спасибо.

Вот так... Обложили.Если бы я сейчас работала, эти девочки пришли бы в Бытсервис с какой-нибудь прививкой от гриппа, и там под сурдинку, вкололи мне всё, что дала Алла Семёновна.И я бы даже не насторожилась в общей массе сотрудников. Или, меня предупредил бы Алексо? Да, он бы меня предупредил. Я уже не раз проверяла свои впечатления о людях его поведением.И очень нередко оказывалась права.Но не всегда... Валюшкиных дружков, например, я запросто смогу не узнать, если эта зараза решить осуществить свои угрозы... Нужно уделять больше внимания тренировке сознания и воли - Баба Саня права!

Всю дорогу до Сервиса Маго, я незаметно поглядывала по сторонам. Явной слежки не было, а всех фокусов этого хитрого дела я не понимаю. Но и так уже было ясно, что в покое меня оставлять не собираются. Убирать пока тоже, кажется, не спешат, но это 'пока'. Пока не убедятся, что голыми руками меня не возьмёшь, не уговоришь и не заставишь. Моё "железобетонное" упрямство ужасает порой, даже меня саму, но Хорс об этом ничего не знает...

Глава 29

Зойка боится спать одна, и это вполне понятно - слишком много ей пришлось пережить. Но она отлично держалась, не всякому мужику такое под силу. Я приютила её в своей спальне на раскладном кресле, чтобы не тревожить попусту Бабу Саню. Что самое удивительное, Зойка прекрасно чувствует себя, когда я брожу по ночам, без конца залажу в бар за минералкой, выглядываю в окно. Стоит мне замереть - и уже она начинает метаться в постели, тяжело дышать, всхлипывать во сне.

Ей спокойней при звуках человеческого движения, чем в тишине. Она рассказала, что почти неделю провела в комнатушке возле склада, где по ночам стояла жуткая мёртвая тишина, иногда прерываемая невнятным шёпотом и царапаньем стен. Тогда она сбивалась в комок на своём топчане, и колотилась всем телом, пялясь в темноту.

- Это были неживые, Тина! Целый подвал нежити. Как раз за тем поворотом, до которого мы не дошли. Перед выходом на лестницу, в той бане. Может, и Танька среди них... Ненавижу, ненавижу этот бассейн.

- Он теперь закрыт. И надолго, я думаю, если не навечно. На дне там должна быть такая каша, что за десять лет не соскоблишь... А работничков у Хорса поубавилось. С охраной он тоже разругался. В Автосервисе ребята болтали, что он отказался платить охранникам. А когда прижали посильнее, рассчитал всех своих рабочих и служащих до последнего.

- Значит, мы ему всё-таки пощипали перья?