Искусство счастья. Тайна счастья в шедеврах великих художников

Красная фигура

Казимир Малевич (1878–1935)

1928–1932 гг., холст, масло, 30 × 23 см, Русский музей, Санкт-Петербург

Над этой картиной Малевич работал в конце жизни, когда стал объектом притеснений и преследований со стороны сталинского режима. Постепенно его лишили возможности преподавать и какой бы то ни было официальной поддержки. В 1930 г. он будет арестован и на несколько недель заключен в тюрьму. Свидетельствует ли эта картина о тех злосчастных годах? Человечество, находящееся под угрозой уничтожения и обреченное на нигилизм, атмосфера конца света. Последние произведения Малевича дышат болью и отчаянием, но также желанием возвыситься над господствующей и хищнической культурой.

«Ровно полночь. Я чувствую себя одиноким перед лицом отчаяния, которое сильнее меня».

Эмиль Сиоран

Малевич изображает холодный, устрашающий мир: мир одержавшего верх страдания… Красный силуэт, воплощение реальной боли, одинокий, какими бываем мы всегда перед лицом несчастья. Или же мы по-прежнему уверены в своем одиночестве под воздействием боли: ведь никто не может страдать вместо нас?

«Не бывает солнца без тени, и нужно пережить ночь».

Альбер Камю

Урок Малевича Не склоняться перед несчастьем

Обжигающее, удушающее, вырывающее из жизни несчастье. Несчастье, убивающее всякую надежду, определенность, уверенность и веру, потому что в настоящем есть только боль… Увы, я часто видел его, ухаживая за больными. Переживание несчастья можно сравнить с раком: не довольствуясь тем, чтобы захватить всего человека, исказить его видение мира и способность рассуждать, он также разъедает его воспоминания и надежды.

Удушаемое болью настоящее мало-помалу лишается всякого содержания: в нем есть место только для боли. В несчастье время течет не так, как в счастливую пору, оно медлит, кажется нескончаемым, вечным. Будущее трудно различимо во мраке и кажется лишенным всякого смысла, оно полно угроз и грядущих страданий. Психиатрам известно, что потеря надежды у людей, находящихся в угнетенном состоянии духа, должна рассматриваться как в высшей степени опасный маркер риска самоубийства.

«Спаси меня, Боже, ибо воды дошли до души моей. Я погряз в глубоком болоте, и не на чем стать; вошел во глубину вод, и быстрое течение их увлекает меня».

Ветхий завет, Псалтирь 68:1–3

Но хуже всего, вероятно, то, что болезнь поражает также прошлое: воспоминания о счастье, счастливые моменты – не были ли они в конечном счете обманчивой иллюзией? Не существовали ли они только в моем наивном воображении? От этого человек получает еще одну дозу печали и горечи…

Несчастье постепенно переходит в медленное удушье, безжалостную асфиксию. Как в тех снах, когда мы не в состоянии пошевелиться перед лицом опасности, мы чувствуем, что парализованы. Однако нужно вырваться из оцепенения, нужно бороться.

Бороться с несчастьем – значит бороться с искушением отречься от счастливых моментов прошлого и с надменной уверенностью отчаяния: никакое счастье больше невозможно. Все это ложь, правда – только сиюминутное страдание.