Искусство возможности

Обычно мы связываем ответственность с виной и безупречностью – понятиями, свойственными Миру измерений. Обвиняя вас в какой-либо несправедливости, я отстаиваю собственную правоту. И многим из нас известно чувство удовлетворения, сопутствующее этому. Однако с той же силой, с которой я обвиняю вас, например, в том, что наш совместный отпуск прошел скверно или что между нами выросла стена молчания, я утрачиваю способность направлять ситуацию в иное русло, извлекать из нее уроки и улучшать отношения между нами. Действительно, я лишаю себя всех возможностей, которые были в моем распоряжении, поскольку я могу разбирать только собственные ошибки, но никак не ваши.

Вернемся к мирному, законопослушному шоферу из нашего примера. Чтобы применить упражнение «Стань шахматной доской», этому водителю, даже если он очутится на больничной койке, следует обрисовать вокруг произошедших с ним событий более широкие рамки, а не рассматривать ситуацию только с точки зрения преступления и наказания. Ему нужно рассуждать примерно так: «Вождение – занятие опасное. И каждый раз, садясь за руль, я подвергаю себя определенному риску. Поскольку нет никакой гарантии, что на моем пути встретятся опытные, бдительные и соблюдающие правила водители, всегда остается ненулевой шанс, что кто-то из них уснет за рулем, или будет слишком пьян, или у него случится внезапный приступ, или он попросту окажется юным и дерзким. Когда я веду машину, со мной всегда может произойти что-нибудь подобное. И все, что случится со мной на дороге, я отнесу к сфере собственного сознания и собственного выбора».

Первая часть упражнения

Пожалуй, начнем. Первая часть упражнения состоит в том, чтобы признать следующее: «Я сам определяю те рамки, в которых происходят все события моей жизни».

Возможно, это упражнение выглядит самым радикальным и трудным по сравнению с остальными в этой книге, но в то же время и самым мощным. Его можно сформулировать и по-другому:

«Если я не могу воспринимать реальное положение, не сопротивляясь ему; если я лишен возможности действовать эффективно; если я чувствую себя проигравшей стороной или жертвой, я говорю самому себе – источник моей затруднительной ситуации заключается в неком предположении, автором которого стал я сам».

Это не означает, что в данном упражнении предлагается правильный или единственный выбор. Возможно, нам захочется убедиться в том, что пьяный водитель получил по заслугам. Либо же у нас возникнет потребность в сочувствии или отмщении. Еще один вариант состоит в том, что мы собьемся с прежнего курса и долгое время не сможем сдвинуться с места. Однако подход, при котором каждый из нас становится шахматной доской, создает предпосылки для исключительного путешествия, способного в короткие сроки возвратить нас на ту дорогу, которой мы следовали до злополучного столкновения. Он позволяет нам продолжить путь.

Исключительность связана с тем, что мы признаем риск, присущий нашей жизни. Если вы строите дом на равнине поближе к реке Миссисипи, то можете пострадать от наводнения, и потому вам следует возвести защитные сооружения. Но если вы объявляете себя безвинной жертвой осознанного риска, то принимаете позу бедного неудачника в игре, которую сами же избрали. Без объективного взгляда вы упускаете свой шанс действовать эффективно. Возможно, вы дождетесь сочувствия от других, но только в обмен на спокойствие собственного духа.

Вина и осуждение играют важную роль в сфере законности. Водителю, соблюдающему правила, дается право возбудить дело против нарушителя и потребовать от него возмещения урона. Но мы ведем сейчас разговор о доступе к возможности, а не о победе или компенсации. Признание собственной ответственности за все происходящее в вашей жизни приводит к тому, что ваш дух остается целостным, а вы сами всегда вольны сделать новый выбор.

Следствие нервного возбуждения

Бен. Начало Итальянской симфонии Мендельсона напоминает оживленную пробежку перед двойным кувырком и прыжком на высокую трапецию. Одиннадцать быстрых шагов Мендельсон отводит духовым инструментам, после чего должны вступать скрипки, партия которых напоминает энергичное кувырканье. И вот однажды на концерте, еще когда моя палочка указывала на духовые, один из скрипачей принялся с энтузиазмом исполнять свою партию, но всего на пятом такте! Скрипичная мелодия звучала вполне уверенно и не могла не вызывать восхищения, но все остальные музыканты оказались за бортом общего корабля, а трапеция была им уже не подвластна. Впервые за мою дирижерскую практику я остановил выступление в присутствии более чем тысячи зрителей. Я улыбнулся музыкантам оркестра, сказал самому себе «Как очаровательно!» и дал команду играть с самого начала. На этот раз, конечно, никаких ошибок не было.

После концерта один человек, имеющий отношение к нашему оркестру, спросил меня тихим голосом:

– А вам интересно узнать, кто из музыкантов вступил раньше времени?