Искусство взятки. Коррупция при Сталине, 1943–1953

Призванная отправлять правосудие в делах чрезвычайного военно-политического значения, Военная коллегия в разгар террора после закрытых, секретных и коротких разбирательств, продолжавшихся всего несколько минут, бестрепетно осуждала десятки тысяч «изменников» и прочих «контрреволюционеров» на смерть за выдуманные «террористические» преступления; еще многие тысячи приговаривались к длительным срокам заключения². С февраля 1937 г. по сентябрь 1938 г. органы безопасности составили списки (все они подписаны Сталиным) более 44 тыс. чел., которых надлежало расстрелять или надолго отправить в лагеря, и ульриховская Военная коллегия неукоснительно выносила соответствующие приговоры³. В награду ей дали просторное новое здание, куда она и перебралась из тесного строения в центре Москвы, где ютился Верховный суд⁴. За работу по осуждению «врагов народа» Ульриху присвоили звание генерал-полковника юстиции; другие судьи коллегии также получили военные звания. Ульрих с гордостью носил военную форму до конца жизни.

Однако, что примечательно, весной 1948 г. Управление кадров ЦК объявило, будто Ульрих каким-то образом потворствовал получению взяток его приближенными в нескольких щекотливых политических делах. Самого Ульриха в контрреволюционной деятельности не обвинили, в отличие от столь многих самых видных судей страны, расстрелянных как «враги народа» в 1937-1938 гг. Его опорочили утверждениями о попустительстве коррупции и тесной связи со взяточниками. В конце концов, некоторые его сослуживцы по Военной коллегии тоже были запятнаны обвинением, что они брали взятки или смотрели сквозь пальцы на взяточничество в своей среде.

Тот факт, что некоторые высокопоставленные судьи из главного советского военного судебного органа после войны оказались замешаны не в чем-нибудь, а в скандале по поводу взяточничества, – загадка, стоящая внимания. Тогда, собственно, пошли разговоры, что взятки берут сотрудники ряда московских органов военной юстиции, от военных трибуналов низшей инстанции до самой Военной коллегии Верховного суда СССР, высшего военного суда страны. Такие обвинения не случайно всплыли, как раз когда режим прилагал огромные усилия, чтобы разыскать и покарать военных преступников, в том числе советских граждан, сотрудничавших с нацистами.

Изучение обвинений во взяточничестве работников московских военных судов позволяет воссоздать важную предысторию еще более крупного скандала, который потряс высшие советские суды в 19481952 гг. и стал одним из самых поразительных коррупционных дел в истории Советского Союза. Через Военную коллегию следователи в дальнейшем проследили нить к предполагаемой коррупции в других высших судах по всему СССР. Об этом экстраординарном и практически неизвестном деле пойдет речь в следующей главе.

В связи с делом Ульриха возникает несколько интригующих вопросов. Почему Сталин в тот момент санкционировал атаку на Военную коллегию Верховного суда и в конечном счете на надежнейшего «судью-вешателя» Ульриха на основании обвинений в коррупции? Как советские учреждения военной юстиции оказались тогда причастны к скандалу в связи со взяточничеством? Какие черты сталинской политической и правовой системы способствовали возникновению необычных дел о коррупции в военных судах?

Упомянутый скандал в военных судах никогда подробно не освещался ни в научной литературе, ни в популярной прессе. Но, смею утверждать, внимательное изучение этих дел может пролить свет на важнейшие элементы позднесталинского государства, а также углубить наши знания об аспектах высокой политики в послевоенные годы⁵. Эти дела помогают увидеть, как обвинения в коррупции использовались, чтобы приструнить определенные учреждения или отдельных людей и осуществлять центральный контроль над правовой системой. Многие наблюдатели отмечали, что атаки государства на коррупцию, где бы они ни происходили, зачастую преследовали политические цели, выходившие далеко за рамки искоренения взяточничества среди функционеров⁶.