Искусство взятки. Коррупция при Сталине, 1943–1953

Что послужило поводом для обвинений во взяточничестве против Чичуа? Главная взятка, которую он будто бы принял, представляла собой мешок с 30 кг свинины, доставленный к нему на дом в Тбилиси в октябре 1948 г.¹⁰ Свинину прислали через посредника -А. С. Еремадзе, давнего знакомого Чичуа. (Еремадзе показал, что самого судьи Чичуа тогда не было дома. Жена Чичуа получение мяса категорически отрицала, заявляя, что Еремадзе лжет.) Следователи оценили мясо в 300 руб. Предполагалось, что взятка исходила от И. В. Букии, который искал помощи судьи в деле своей сестры. Сестра Букии 11 июля 1948 г. получила 10 лет лагерей за нарушение указа от 4 июня о хищении госсобственности. «Ее осуждение для семьи было тяжелым ударом», – сказал впоследствии Букия. Уверенный, что сестра осуждена и приговорена неправильно, Букия якобы заплатил Еремадзе несколько тысяч рублей за то, чтобы связаться с судьей Чичуа¹¹. По словам следователей прокуратуры, Чичуа принял и вторую взятку – в виде застолья в доме у зятя Еремадзе.

Как показано в предыдущей главе, посредники часто являлись важными фигурами в операциях со взятками. Предположу, что многих посредников, представлявших грузинских клиентов в московских судах, следует рассматривать как советский вариант «культурных брокеров». С момента своего возникновения Советский Союз поглотил и старался ассимилировать сотни региональных и местных культур, что приводило к широкому распространению культурных конфликтов и недоразумений. Некоторые люди, вроде вышеназванных посредников в судах, быстро приноравливались лавировать между двумя мирами – теми или иными периферийными районами и официальными советскими бюрократическими ведомствами. Брокеры налаживали связи в центральных судах, знакомились с различными правовыми культурами, договаривались о сделках между просителями и судебными работниками и, конечно, взимали плату за эти особые услуги. Если они добивались результата, оставляя клиентов довольными, добрая слава о них, передаваясь из уст в уста, способствовала расширению их бизнеса. В частности, многие адвокаты занимали удобное положение для такой роли. Предприимчивые посредники понимали нужды просителей (обычно те добивались уменьшения срока или вообще отмены приговора родственникам). Они понимали также, что требовалось работникам суда – гарантия абсолютной секретности и материальный стимул, способный компенсировать риск, на который последние шли, принимая взятку. Брокеры убеждали просителей в том, что обладают полезными связями в Москве, необходимым опытом и знают все «ходы-выходы» в столичных судах. Благодаря огромной территории и многонациональности советской империи культурные брокеры во многих сферах социальной и экономической жизни пользовались большим простором для действий – и соответствующим спросом.

Если говорить о московских судах того периода, кажется, помимо грузин немало других этнических групп, включая башкир, евреев, северных осетин, дагестанцев и пр., имели подобные сети посредников, на которых могли положиться, когда нуждались в помощи при общении с правовой системой. Эти посредники, хорошо зная обычаи, царившие как у них на родине, так и в советских судах, пользовались доверием и там, и там¹².

Большинство посредников, работавших в Москве с грузинскими просителями, сами были грузинами. Некоторые налаживали связи в судах потихоньку. Другие вели себя довольно дерзко и демонстративно, применяя на практике, по выражению Эрика Скотта, «перформативный аспект грузинской экономической деятельности»¹³. Один грузинский адвокат, выступавший в качестве посредника, добивался успеха, наведываясь в Верховный суд с подарками для судебных работников в одной руке и заявлениями просителей в другой. «Из Грузии, – показал секретарь суда, – как-то приехал адвокат Мелик-Нубаров, который вел себя развязно в Верховном суде. Он позвонил мне по телфону и сказал, что привез мне привет из Грузии, а также ящик лимонов и, кроме того, у него имеется пачка жалоб. Я обиделся на такие слова Мелик-Нубарова, а он мне ответил: “Чего же обижаться, я Макарову дал ящик лимонов, и он принял”»¹⁴. Другой представитель судебного персонала пожаловался на адвоката, который явился в приемную Верховного суда СССР с пачкой заявлений для передачи судьям, громко возвещая: «Привет вам от солнечной Грузии!»¹⁵

Вероятно, этот адвокат пытался играть на широко распространенном в суде мнении, что грузинские клиенты с готовностью будут преподносить подарки, платить и вообще делать все возможное ради освобождения родных из тюрьмы. Благодаря географическому положению республики в распоряжении грузин в изобилии имелись такие редкие и желанные вещи, как цитрусовые, чай, вина. Грузия среди советских потребителей была известна «фирменной» экзотической продовольственной продукцией, произраставшей в ее прекрасном теплом климате¹⁶. Слова адвоката явно намекали, что судебным работникам, которые пожелают ему подыграть, достанется больше тропических «плодов».