Искусство жизни и любви

– Ты ещё найдёшь своё место. Я знаю, – ответил он с уверенностью и спокойствием, которым можно было только позавидовать. – После окончания школы я задавался вопросами: кто я есть? чего я хочу? что делать дальше? Я всегда был склонен к самоанализу. Мой отец, правда, был далёк от этого, и, когда настало время, решил отправить в университет на юридический. Я был в ярости, конечно же. Ушёл из дома, снял жильё, устроился на работу ближайший магазин. Именно тогда я и узнал цену деньгам – до этого мне всё доставалось за так, я ведь ни дня в жизни не работал. В тот самый период я и вернулся к написанию книг – писал в стол, для себя самого. Прошло около года, прежде чем мы… нет, не помирились и зажили дружно, скорее, пришли к мировому соглашению, – хмыкнул он. – Отец всё же дал мне денег на университет. А я спустил их на публикацию своей первой книги. Теперь уже он впал в ярость, и мы снова поссорились и разъехались. Я продолжил писать, и спустя время книги начали приносить доход.

– И твой отец смирился? – поинтересовалась Алисса. – Сейчас у вас с ним мир?

– Быть в мире с моим отцом невозможно. Периодически он звонит и портит мне настроение своими наставлениями. Думаю, он до сих пор злится из-за того, что не имеет влияния на мою жизнь, – сказал Маркус.

Алисса приподнялась.

– А твоя мама? – спросила она тихо, уже предчувствуя, каким будет его ответ.

– Она умерла, когда мне было десять. – Глаза его опустели и замерли, из них исчезли любые чувства. – Извини, я не хочу об этом говорить.

– Я понимаю. Прости.

Она прижалась к его плечу, обвила рукой живот. Они лежали молча: слова, так необходимые обоим, уже были высказаны. Алисса уснула спустя несколько минут, но Маркус не спал вовсе.

Она проснулась около полудня и обнаружила его, сидящего за компьютером. Пальцы парили над клавиатурой. Он был так увлечён своим занятием, что не сразу откликнулся на её зов.

– Меня посетило вдохновение, – объяснил он, обернувшись к ней лишь на секунду.

Алисса успела заметить тёмные отёки вокруг глаз и спросила:

– Ты вообще спал?

– Нет. Я не мог уснуть. У меня в голове зародилась идея для новой книги.

– О. Поздравляю, – ответила она слегка растерянно и обнаружила, что он не услышал.

Алисса решила не мешать ему и занялась обыкновенными делами: быстро убрала постель, оделась, умылась и взялась за приготовление завтрака. По привычке приготовила омлет, нарезала овощи и сварила кофе. Маркус продолжал безостановочно печатать.

– Эй, – она коснулась его волос, – тебе нужно поесть. А лучше – поспать. Пойдём.

Он мучительно вздохнул и закрыл документ. Но сознанием своим, кажется, остался в новом произведении – весь окружающий мир его совершенно не интересовал. Весь завтрак он молча поглощал еду и напивался горячим кофе. Алиссе непривычно было видеть его таким отвлечённым, отсутствующим и безрадостным. Он быстро помыл посуду и вернулся к компьютеру.

– Пожалуй, я пойду. Не буду тебе мешать, – промолвила она.

– Да, конечно, – отстранённо ответил Маркус, не обернувшись. – Увидимся позже.

Эти слова и этот незнакомый тон стали для девушки пощёчиной. Она молча надела пальто, взяла сумочку и вышла, тихо затворив дверь. Её захлёстывала обида. Обуреваемые чувства были столь глубоки, что Алисса, не сдержавшись, расплакалась. Слёзы сами собой катили из глаз, а она стирала их дрожащими пальцами. Она вышла из лифта и стремглав понеслась прочь, а любопытные жильцы смотрели ей вслед.

Алисса, не задумываясь, направилась на набережную. Обеденное время было идеально для уединенных размышлений. Вспышка чувств стихла, мысли чуть прояснились. Пытаясь облегчить боль, она принялась анализировать. Она совершенно точно не ожидала ничего подобного. Он был, возможно, холоден и замкнут, но никогда не вёл себя грубо и безучастно. Он не попрощался с ней, даже не заметил её ухода. После их близости – эмоциональной и физической – такое поведение казалось чем-то неприемлемым и недопустимым.

Она всегда была довольно чувствительна к эмоциям других людей и мгновенно улавливала любые перемены. Алисса во многом опиралась на собственные ощущения и интуицию; они позволяли ей определять, кто перед ней – хороший человек или негодяй. Хотя люди по природе своей были слишком противоречивы и сложны, чтобы делать однозначные выводы. Вот и Маркус, вызывавший исключительно положительные чувства, оказался способен на пренебрежение. Впрочем, она ведь и раньше подозревала в нём нечто такое. В конце концов, творческие натуры все не от мира сего. Но разве от этого ей должно стать легче?

Успокоенная волнами и речным воздухом она направилась домой. В груди ощущалась странная тяжесть. Дома Алисса некоторое время провела в тишине, глядя перед собой. В самом меланхоличном настроении она смотрела фильм «Бриджит Джонс» и поедала самодельное мороженое. В доме и без того было прохладно, но, тем не менее, она продолжала поглощать ледяной десерт, чуть ли не клацая зубами.