Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком

Иудей не стал бы восхвалять «Господа Моисея и Иисуса» – он не считал Иисуса великим пророком, равным Моисею. Не мог написать это и христианин, по той же причине: для него Иисус – не великий пророк, равный Моисею, а нечто гораздо большее, божественный Сын Божий и сам Господь. Следовательно, как отмечает Нево, перед нами отблеск веры, отличавшейся и от иудаизма, и от христианства:

Расположение в паре Иисуса и Моисея, законодателя, говорившего с Богом лицом к лицу, поднимает Иисуса на величайшую достижимую для человека высоту благочестия. Он разделяет с Моисеем честь служить «идентификатором» Бога. Однако вполне ясно, что по отношению к Аллаху Иисус находится в подчиненном положении[273].

Мы знаем, что вне ислама существовала лишь одна традиция, воспринимавшая Иисуса и Моисея таким образом, – иудео-христианство. Нево, похоже, делает об источнике до-Мухаммадовых текстов то же предположение. «Очевидно, они оставлены иудео-христианской группой», – пишет он и добавляет, что эта группа, по-видимому, существовала, «по крайней мере в Негеве в конце I – начале II века П.Х.»[274](П.Х. означает здесь «после Хиджры»: Хиджра – переселение пророка Мухаммада в Медину в 620 году, начало мусульманского календаря.) Другой ученый также подчеркивает, что надписи указывают на существование «формы иудео-христианства, не отождествляемой с иудаизмом, христианством или исламом»[275].

Вероятно, это важнейшее из доступных нам свидетельств о возможном существовании на заре ислама иудео-христианской общины.

Помимо этих археологических свидетельств, у нас есть и литературные указания на то, что в это время в районе Негев в самом деле жили иудео-христиане. Они исходят из писаний «Кирилла», подписанных именем Кирилла Иерусалимского (ум. 386); однако ученые полагают, что эти книги созданы в VI–VII веках, и потому обычно называют их автора Псевдо-Кириллом. Этот христианский автор упоминает «еретиков»-самарян, живущих в Палестине, которые считают «сына Марии пророком Божьим», – явно иудео-христианский взгляд на Иисуса. Он же упоминает монаха по имени Аннарих, который жил в Газе и следовал Евангелию евреев – утраченному иудео-христианскому тексту[276].

Однако, хотя все эти свидетельства и весьма впечатляющи, невозможно судить о том, относятся ли они к отдельным эксцентричным личностям – или к активной иудео-христианской общине, распространявшей свое учение. Даже если такая община существовала, невозможно сказать, могла ли она иметь какое-то влияние в регионе Хиджаз в Западной Аравии, где появился ислам. В Хиджазе почти не ведутся археологические раскопки, и наши источники по истории этого региона очень ограничены. У нас очень мало материала для того, чтобы реконструировать далекое прошлое.

Авраамический архетип

После всех поисков исторической связи между иудео-христианством и исламом мы остаемся с выводом, которым поделился в конце 2015 года один из специалистов по этому вопросу Гийом Ди: «У нас нет свидетельств существования иудео-христианских группировок в Аравии в начале VII века, как нет и свидетельств существования каких-либо иных иудео-христианских группировок где-либо на Ближнем Востоке, игравших роль в возникновении раннего ислама»[277].

«Свидетельства», указывает Ди, строятся по принципу порочного круга: некоторые учения Корана напоминают учение иудео-христиан, следовательно, иудео-христиане должны были прямо повлиять на создание Корана. Исходя из такого рассуждения, западные ученые обнаружили в Аравии VII века и поблизости от нее множество других «ересей». Краткий список включает несторианство, монофизитство, тритеизм, антидеко-маркианизм, манихейство и гностицизм[278]. А это, право, многовато – если только не воображать Аравию «каким-то “Парком Юрского периода” для древних “ересей”»[279].

Вот почему, быть может, стоит рассмотреть возможность, что такого «Парка Юрского периода» никогда не существовало, и доктринальная связь ислама с иудео-христианством не основана на исторической связи. Самуэль Циннер, один из западных ученых, глубоко проработавших этот вопрос, говорит именно об этом, критикуя «взгляд историцистов», которые

Не принимают во внимание возможность того, что схожие идеи и обряды могли возникнуть независимо друг от друга в двух разных религиозных вариантах, исходящих из единого трансцендентного архетипа, лежащего в основе авраамических религий[280].