Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком

Этот документ, называемый также Книгой Иакова, не следует путать с Посланием Иакова, содержащимся в Новом Завете, которое я уже не раз упоминал. Прото-Евангелие – совершенно отдельный текст, хотя приписывается он тому же автору – Иакову Праведному, брату Иисуса и вождю «Иерусалимской церкви». Однако ученые установили, что документ этот был написан в середине II века и по-гречески, так что никак не может принадлежать Иакову. Он называется «прото-евангелие», то есть «пред-евангелие», поскольку повествует о рождении и воспитании Марии, а также рассказывает о рождении Иисуса намного подробнее ветхозаветных евангелий, сосредоточенных на взрослом Иисусе и его миссии.

Начиная с XVII века ученые отмечают, что многие детали Прото-Евангелия в точности совпадают с рассказом о Марии в Коране[302]. Например, в первом тексте мать Марии, называемая здесь Анной, восхваляет Бога за нежданное зачатие и приносит обет: «Кто бы ни родился, мальчик или девочка, я принесу его в дар Господу Богу моему»[303]. Звучит очень похоже на клятву, которую мы слышим от той же женщины, матери Марии, в Коране: «О Господи, Тебе обетовала я то, что у меня во чреве»[304]. Более того, в обоих текстах имя Марии дает мать, а не отец, как было принято в то время.

Прото-Евангелие рассказывает нам также, что после рождения Марии ее мать «устроила святилище в спальне своей и не позволяла ничему мирскому или нечистому входить туда»[305]. И это похоже на рассказ о «святилище» Марии в Коране. В Прото-Евангелии в возрасте трех лет родители посвящают Марию «Храму Господню», чтобы она жила и молилась там, как своего рода монахиня, а опекуном ее становится Захария. Но у Марии есть и небесные опекуны, чудесным образом питающие ее. Прото-Евангелие рассказывает об этом в третьем лице: «И Мария обитала в храме Господнем, словно голубка, и получала пищу из рук ангела»[306]. Коран сообщает эту подробность с помощью диалога между Марией и Захарией. «Мария, откуда это все к тебе приходит?» – спрашивает последний. И она отвечает: «От Аллаха! Он шлет бессчетные дары тому, кому желает»[307].

Можно сказать и больше. Прото-Евангелие рассказывает, что, когда Мария повзрослела, Захария «собрал вдовцов из народа своего и дал каждому вытянуть прут»[308]. Речь идет о бросании жребия, чтобы Божья воля определила, кто станет Марии мужем. «Кому Господь подаст знак, – объясняет Прото-Евангелие, – тому она будет женой»[309]. И этот эпизод, о котором в Новом Завете нет ни слова, тоже упоминается в Коране, хотя и мимоходом. Рассказав о Марии еще кое-что, Коран, в форме монолога, обращенного к пророку Мухаммаду, говорит:

Сие – один лишь сказ о сокровенном,
Который Мы тебе открыли;
Ты ж не был среди них,
Когда они бросали меченые трости,
Решая, кто из них возьмет на попечение Марйам.
И не был ты средь них,
Когда они об этом препирались.[310]

Любопытно, что в этом стихе Коран не объясняет, кто такие «они». Иосифа, будущего мужа Марии, на сцене нет – в Коране он вообще не появляется; и мы не знаем, кто еще участвует в этом, кроме Захарии, «крестного» и опекуна Марии. Поэтому видные мусульманские экзегеты, как, например, Табари, писали, что речь здесь идет не о выборе мужа для взрослой Марии, но о выборе опекуна для Марии-ребенка. Согласно Табари от девятнадцати до двадцати девяти переписчиков Торы бросили в воду свои длинные трости. Всплыла только трость Захарии – он и стал опекуном Марии[311].

Что же сказать обо всех этих параллелях между Кораном и Прото-Евангелием? Можно смело заметить, что «Коран и Прото-Евангелие определенно перекликаются друг с другом»[312]. Однако эту «перекличку» можно определить и объяснить по-разному. Можно предположить историческую связь, то, что Коран «заимствовал» элементы из более ранних христианских текстов, – так часто поступают христианские писатели. Или же можно предположить, как католический ученый Сидни Гриффит:

Коран исходит из того, что его аудитория знакома с христианским повествованием о благовещении Марии в том виде, в каком оно циркулировало в интертекстуальной, в основном устной христианской керигме в Аравии в конце VI – начале VII веков[313].