Исландские пряди

Когда Олав сын Харальда и Эймунд сын Хринга выросли, они стали побратимами, к тому же они были почти ровесники. Они упражнялись во всех искусствах, владение которыми украшает мужей, и жили попеременно то у Сигурда конунга, то у Хринга конунга, отца Эймунда. Когда же Олав конунг отправился в Англию[831], Эймунд поехал вместе с ним. А еще там с ними были Рагнар сын Агнара, внук Рагнара Рюккиля, правнук Харальда Прекрасноволосого[832], и множество других могущественных людей. Чем дальше они странствовали, тем больше славы и известности они приобретали, как это на поверку вышло со святым Олавом конунгом, чье имя стало известно повсюду в северной части света. И когда он получил власть над Норвегией, то подчинил себе всю страну и истребил всех конунгов, правивших в фюльках, о чем рассказывается в его саге, и произошло это при разных обстоятельствах, о которых написали мудрые люди. Причем неизменно говорится о том, как одним утром он отнял владения у пятерых конунгов[833], по сообщению же Стюрмира Мудрого[834], всего в стране он лишил власти девятерых конунгов. Одних он приказал убить, других изувечить, а иных изгнал из страны. Эта беда постигла и Хринга с Хрёреком и Дагом, Эймунд же и Рагнар ярл, сын Агнара, когда произошли эти события, были в викингском походе. Хринг и Даг уехали из страны и долго совершали набеги. Затем они отправились на восток в Гаутланд и правили там долгое время[835]. Хрёрек же конунг был ослеплен и оставался с Олавом конунгом до тех пор, пока не предал его и не стравил между собой его дружинников, так что они поубивали друг друга. А сам он в день Вознесения в алтаре церкви Христа нанес Олаву конунгу удар и порезал парчовое одеяние, которое было на конунге, однако Бог уберег конунга, и он не был ранен[836]. Олав конунг разгневался на него за это и с первым же попутным ветром отослал его в Гренландию с Торарином сыном Невьольва[837]. Они, однако, прибыли в Исландию, и Хрёрек оставался с Гудмундом Могучим в Подмаренничных Полях в Островном Фьорде и умер там на хуторе Телячья Кожа[838].

Об Эймунде и Рагнаре

Теперь надо прежде всего рассказать о том, что спустя некоторое время Эймунд и Рагнар приплывают в Норвегию. У них было множество кораблей. Олав конунг был тогда в отъезде. И вот они узнают о тех событиях, о которых было рассказано прежде. Эймунд созывает жителей на тинг и говорит так:

— С тех пор как мы уехали, здесь в стране произошли большие события: мы потеряли наших родичей, а кое-кто из них подвергся мучениям и был изгнан из страны. Мы понесли урон из-за утраты наших знатных и благородных родичей, и на нас пал позор. Теперь вся власть в Норвегии принадлежит одному конунгу, тогда как раньше она была у многих. Я считаю, что держава, которой правит Олав конунг, мой побратим, находится в хороших руках, хотя мне и кажется, что он проявляет слишком много властолюбия. Я думаю, что был бы у него в чести, однако не рассчитываю получить от него звание конунга.

Тут их друзья принялись убеждать его встретиться с Олавом конунгом и узнать, не пожелает ли тот дать ему звание конунга. Эймунд отвечает:

— У меня нет желания ни самому идти с боевым щитом против Олава конунга, ни оказаться в числе его врагов в неприятельском войске, однако после всего, что недавно произошло между нами, я не собираюсь и сдаваться на его милость или слагать с себя свое высокое звание. Но раз уж мы не ищем примирения с конунгом, что ж еще, по-вашему, нам остается делать, как не избегать встречи с ним? Я знаю, что, если бы мы встретились, он оказал бы мне большие почести, потому что я никогда не нападу на его державу. Однако я не уверен, что с моими людьми дела обстояли бы столь же хорошо, когда бы вы увидали, какому унижению подверглись ваши родичи. И ежели вы станете подбивать меня на это, я буду поставлен в трудное положение, — ведь тогда мы будем вынуждены дать клятвы, которые придется сдержать.

Люди Эймунда сказали на это:

— Что же ты думаешь теперь делать, раз ты не намерен ехать к конунгу и искать с ним примирения? Выходит, ты предпочитаешь покинуть свои владения и отправиться в изгнание, но при этом не собираешься примкнуть к его противникам.

Рагнар сказал:

— Эймунд говорил тут много такого, что мне по душе, и я не стал бы полагаться на наше везение и ожидать, что оно способно пересилить удачу Олава конунга. Мне думается, однако, что если мы оставим наши земли, нам следует позаботиться о том, чтобы в чужих глазах выглядеть позначительнее других торговых людей.

Эймунд сказал: