Исландские пряди

— Ты плохо поступил, когда пригласил сюда этих людей, которые злоумышляют против тебя, пытаясь прогнать меня из моего жилища, потому что они облили мой дом кипятком, и теперь мои дети терпят немалые муки от жгучих капель, которые протекают внутрь с крыши. И хотя мне самому это и не причиняет большого вреда, все равно мне тяжко слышать плач моих малолетних чад, когда они кричат от полученных ожогов.

А когда наступило утро, Кодран, будучи спрошенным, рассказал обо всем этом своему сыну. Торвальд обрадовался и стал убеждать епископа, чтобы тот продолжил начатое им дело.

Епископ пошел к валуну вместе со своими людьми и совершил то же, что и днем раньше, усердно моля всемогущего Господа изгнать дьявола и явить свою милость этому человеку.

На следующую ночь коварный прорицатель вновь пришел к Кодрану, и вид его сильно отличался от привычного, так как прежде он имел обыкновение появляться с радостным и веселым выражением на лице и пышно разодетым, нынче же он был в изодранном черном меховом плаще, с потемневшим и злобным лицом. Он сказал бонду печальным и дрожащим голосом:

— Эти люди делают все, чтобы лишить нас обоих как нашего имущества, так и выгоды, поскольку они стараются изгнать меня из моих отчих владений, а тебя оставить без преданной заботы и прозорливых предсказаний. И теперь ты должен поступить как пристало мужу и прогнать их прочь, чтобы мы не лишились из-за этих злодеев всех своих благ. Что до меня, то я никогда не покину своего жилища, как бы ни тяжело мне было сносить невзгоды и чинимые ими бесчинства.

Все это и многое другое из того, что ему говорил дьявол, Кодран рассказал утром своему сыну.

Епископ и на третий день отправился к валуну и совершил там то же, что и прежде.

А на следующую ночь этот зловредный дух в третий раз явился к бонду с печальным видом и вновь принялся изливать на него свои причитания рыдающим голосом:

— Этот злой обманщик, епископ христиан, лишил меня всего моего имущества. Он разорил мой дом, вылил на меня кипяток, насквозь промочил мою одежду, так что она расползлась и пришла в полную негодность. По его вине я и мои домочадцы получили неизлечимые ожоги, и этим он вынудил меня бежать подальше от обитаемых мест и превратиться в изгнанника. Так что нынче нам с тобой придется расстаться и разорвать нашу дружбу, и все это происходит из-за твоего вероломства. Вот и думай теперь сам, кто будет отныне беречь твое добро столь же преданно, как его берег я. Тебя называют человеком справедливым и честным, однако же ты отплатил мне злом за добро.

Кодран отвечает на это:

— Покуда я не ведал правды, я почитал тебя как полезного и сильного бога. Теперь же, после того как я убедился в твоем коварстве и полном бессилии, мне будет только правильно и вовсе незазорно оставить тебя и перейти под защиту того божества, которое намного лучше и могущественнее тебя.

На этом они расстались с неприязнью и безо всякого дружелюбия.

После этого Кодран бонд, его жена Ярнгерд и все его домочадцы, кроме Орма, его сына, приняли крещение. Орм же не пожелал в тот раз креститься[166].

4

Следующей весной епископ и Торвальд отправились со своими людьми на запад в Ивовую Долину[167]. Они поставили двор у Слияния Ручьев и жили там четыре зимы, разъезжая в эти годы по всей Исландии и проповедуя слово Божье[168].

В первый год их пребывания у Слияния Ручьев Торвальд попросил руки женщины по имени Вигдис. Она была дочерью Олава, который жил в Лощине Хауков в Озерной Долине.

А когда епископ и Торвальд прибыли на свадебный пир[169], оказалось, что среди приглашенных туда гостей было множество язычников. По тогдашнему обычаю, там был просторный, хорошо убранный покой, и через него протекал небольшой ручеек. Никто из них, ни христиане, ни язычники, не желали сидеть вместе за одним столом. Было тогда решено повесить между ними полог поперек покоя, в том месте, где был ручей. Епископ вместе с крещеными людьми должны были сидеть в передней части покоя, а язычники за пологом.

На этой свадьбе среди прочих язычников были два брата, оба могучие берсерки, весьма сведущие в колдовстве. Оба они носили имя Хаук. И поскольку они, как могли, изо всех сил противились правой вере и были готовы на все, чтобы уничтожить христианские обычаи, они предложили епископу, если у того достанет на это храбрости и веры в своего Бога, попытать себя в тех умениях, в которых они имели обыкновение упражняться, — пройтись босиком по пылающему огню или броситься на острие меча так, чтобы остаться невредимым. Епископ же, полагаясь на милосердие Божье, не стал отказываться.