Исландские пряди

Потом он заснул. Конунгова жена тоже ушла спать, она была сильно разгневана.

На следующее утро снова был пир на славу, однако, как обычно бывает, когда люди напьются допьяна, на другой день большинство воздерживается от того, чтобы пить слишком много. Конунгова жена опять была очень весела. Они с конунгом беседовали, и она сказала, что считает свои владения на востоке ничуть не меньшими, чем те, что находятся под его властью в Норвегии. От этих речей конунг сделался невесел и молчалив. Он собрался уезжать и был расстроен, Сигрид же была в прекрасном расположении духа и проводила его богатыми подарками[746].

Осенью Харальд конунг воротился в Гренланд, в свой фюльк. Он провел зиму дома и был все время не в духе, а следующим летом отправился со своим войском в Восточные Страны. Затем он приехал в Швецию и послал сказать Сигрид конунговой жене, что хотел бы встретиться с ней. Она приехала к нему, и они стали беседовать. Очень скоро он завел речь о том, не согласится ли Сигрид пойти за него замуж. Она сказала в ответ, что он говорит пустое, поскольку он уже женат и должен быть доволен своей женитьбой.

Он отвечает:

— Аста женщина хорошая и родовитая, и все же она мне не ровня.

Сигрид отвечает:

— Возможно, вы и знатнее ее родом, да только сдается мне, в том, что вы теперь вместе, счастье для вас обоих.

После этого и до того, как Сигрид уехала, они обменялись лишь немногими словами. Харальд конунг был очень расстроен. Он собрался в поездку в глубь страны, чтобы опять встретиться с Сигрид конунговой женой. Многие отговаривали его от этого, но он все же отправился в путь с большим отрядом и явился в усадьбу, которой владела Сигрид. В тот же самый вечер туда прибыли шесть других конунгов, и все они были намерены свататься к Сигрид конунговой жене[747]. Она устраивает угощение для своих женихов и помещает их всех вместе в одном доме. Пир должен был продолжаться семь дней, и каждый из них должен был в свой день вести с ней беседу — так она решила испытать их красноречие. А для своих дорогих друзей она распорядилась убрать другой дом. Среди прибывших туда был Висивальд[748] конунг из Гардарики. Харальд сказал им, что намерен с большим рвением добиваться ее, раз она поговорила с ним прежде, чем со всеми прочими, кто к ней сватался. В ответ на эти его слова Сигрид говорит:

— Меня не прельщает ни твоя красота, ни твои владения, ни твой род, и вообще ничто из того, что имеет отношение к тебе. Но и то правда, что Аста носит теперь сына, матерью которого я охотно бы стала.

На этом их разговор закончился[749].

Все конунги сидели в одной большой палате. Она была старая и под стать ей было и все ее убранство. Не было там недостатка в питье, и к тому же настолько хмельном, что все были мертвецки пьяны, так что вся стража и внутри и снаружи уснула. А ночью Сигрид приказала расправиться с ними огнем и мечом. Палата и семеро конунгов со всеми их людьми, которые в ней были, сгорели, те же, кто выбрались наружу, были убиты. Сигрид сказала, что так она отучит мелких конунгов приезжать из других стран и свататься к ней[750].

Храни приехал домой в страну и встретился с Астой

В предыдущую же зиму произошло сражение Хакона ярла с йомсвикингами в заливе Хьёрунгаваг[751].

Когда Харальд Гренландец отправился в глубь страны, Храни остался при кораблях предводителем тех из его людей, кто не поехал с ним. Когда они узнали о гибели Харальда, они поскорее уехали назад в Норвегию и сообщили о случившемся. Храни поехал к Асте и рассказал ей обо всем, что произошло во время их поездки, а также о том, зачем Харальд ездил встречаться с Сигрид конунговой женой. Услыхав об этом, Аста сразу же поехала в Упплёнд к своему отцу, и тот ее хорошо принял. Оба они были очень возмущены кознями, которые строились в Швеции, — тем, что Харальд конунг намеревался покинуть ее[752].

ПРЯДЬ ОБ ОЛАВЕ АЛЬВЕ ГЕЙРСТАДИРА {26}

Отважным мужем и великим предводителем был Олав сын Гудрёда Конунга Охотника, брат Хальвдана Черного[753]. Матерью Олава была Алов, дочь Альварина из Альвхейма[754]. А когда Олав вошел в возраст, он стал конунгом в Гренланде[755] после своего отца. Он был очень пригож и статен. Он постоянно жил в усадьбе, которая зовется Гейрстадир, поэтому его стали называть Альвом Гейрстадира[756]. Помимо отцовского наследства под его управлением были еще два фюлька, из которых один звался Упси, а другой Вестмарир[757]. Тьодольв из Хвинира[758] говорит так:

Правил Олав
в прежние годы
широкославный,
в Упси и в Вестмаре,
богам подобный,
и в Гренланде,
пока храбреца
у края Фольда[759]
больная нога
не свела в могилу.
Ныне лежит
он под курганом,
вождь отважный,
в Гейрстадире[760]

.