Читаем Исландские сказки полностью

Исландские сказки

Автор Неизвестен -- Народные сказки

— Digito tu terge foramen[92].

В другой раз чёрт уселся на коньке крыши церкви и говорит:

— Hæc domus est alta[93].

Священник отвечает:

— Si vis descendere, salta[94].

Как-то Сэмунд пил из рога, и пришёл туда чёрт и говорит:

— Nunc bibis ex cornu[95].

Священник отвечает:

— Vidisti, qvomodo[96] наполнен[97]?

Чёрт сказал, что «случилось ныне» — это не латынь, и решил, что выиграл заклад. Но Сэмунд сказал, что не согласен с этим. Они долго спорили друг с другом из-за этого, но кончилось тем, что Сэмунд доказал чёрту своей учёностью, что «случилось ныне» — это латынь.

— Теперь попробуем один раз по-исландски, — говорит чёрт.

— Да будет так, — говорит Сэмунд, — начинай.

Тогда чёрт говорит:

Вытекла вся до донцаосьмушка воды прозрачной[98].

Священник отвечает:

У одного власть всеотца,милость его не иссячна[99].

Так чёрт снова потерпел поражение от Сэмунда, и не упоминается, что с тех пор они ещё состязались в стихосложении.

(перевод Тимофея Ермолаева и Надежды Топчий)

Муха
(Flugan, JÁ I. 480–481)

Чёрт всегда был сердит на священника Сэмунда Мудрого, ибо ему было обидно постоянно терпеть от него поражение. Всеми способами он пытался отомстить ему за себя, однако это не удавалось. Однажды раз он превратился в крошечную муху и забрался под пенку на молоке в чашу священника, собираясь таким образом пробраться к нему внутрь и убить его. Но едва Сэмунд взял чашу, то сразу заметил муху, обмотал её пенкой, а затем снаружи — зародышевой плёнкой, и положил этот свёрток на алтарь. Пришлось мухе тихонечко лежать там, в то время как Сэмунд совершал очередное богослужение. Когда всё закончилось, священник развязал свёрток и выпустил чёрта. Воистину, чёрт никогда не оказывался в более затруднительном положении, чем когда лежал во время богослужения на алтаре у священника Сэмунда.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Чёрт в хлеву
(Kölski er í fjósi, JÁ I. 481)

Как-то раз у Сэмунда Мудрого не было скотника; тогда он позвал чёрта и велел ему работать у него в хлеву. Всё шло благополучно, так закончилась зима, чёрт делал свою работу на совесть. Но во время пасхи, когда преподобный Сэмунд произносил проповедь, чёрт свалил весь навоз в кучу перед дверью церкви, так что когда после богослужения священник хотел выйти наружу, ему это не удалось. Тогда он увидел, что случилось, вызвал к себе чёрта и велел ему волей-неволей убрать весь навоз от дверей церкви обратно на своё место. Преподобный Сэмунд был столь суров к чёрту, что в конце велел ему вылизывать остатки языком. Чёрт лизал так усердно, что оставил углубления в каменной плите перед дверями церкви. Эта плита и по сей день в Одди, хотя от неё осталась всего четверть. Теперь она лежит входом в дом, и в ней всё ещё видны углубления.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Чертенок и скотник
(Púkinn og fjósamaðurinn, JÁ I. 481)

Саймюнду Мудрому прислуживал один скотник, который был ужасным сквернословом, и Саймюнд часто укорял его за это. Он сказал скотнику, что дьявол и его чертята питаются людскими ругательствами и богохульствами. «Я бы не стал больше ругаться, — ответил скотник, — если бы убедился, что от этого дьявол потеряет свою пищу». «Вот и узнаем, правду ты говоришь или нет», — ответил Саймюнд. И он поселил в хлеву чертенка. Скотнику это совсем не понравилось, поскольку чертенок всячески выводил его из себя, и он с трудом сдерживался, чтобы не ругаться. И все же какое-то время скотник попридержал свой язык и заметил, что чертенок день ото дня становится все более тощим. Скотник остался очень доволен и совершенно перестал ругаться. Однажды утром, войдя в хлев, он увидел, что там все поломано и перевернуто вверх дном, и что коровы, которых было в хлеву немало, все связаны друг с другом за хвосты. Тогда скотник повернулся к чертенку, который, чуть жив, валялся в стойле, и обрушил на него целый поток скверных ругательств. Но к его великому огорчению он увидел, что чертенку стало лучше, и что он вдруг сделался вполне упитанным, если только не жирным. Тогда скотник взял себя в руки и перестал ругаться. Он понял, что священник Саймюнд говорит правду, и с тех самых пор никогда больше не ругался и не богохульствовал. Вот почему того чертенка, который должен был питаться его грубыми словами, уже давно и на свете нет.

(перевод Виктора Генке)