Исландские сказки

Люди изумлялись и от души хохотали над этими глупыми выходками, и всё богослужение пришло в расстройство. Затем оттуда, где стоял гроб, раздался голос:

— Я бы сейчас посмеялся, не будь я мёртв.

Этого мужа начальство признало самым глупым из трёх и потому присудило кольцо его жене. Так заканчивается этот рассказ.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Юмористические сказки (Kímnisögur)

A. О разных местах (Kímnisögur um staði)

«Иди через Хрутафьярдахаульс!» („Farðu yfir Hrútafjarðarháls“, JÁ II. 491)

Рассказывают, что однажды в Рейкьявике встретились две старухи и вцепились друг другу в волосы. Одна из них родилась и выросла на юге Исландии, а другая — на севере. После многих ругательных и бранных слов, которыми они обменивались, южанка сказала:

— Иди в пекло!

А старуха с севера не хотела посылать ту в место получше, но не придумала проклятия страшнее, кроме как:

— Иди через Хрутафьярдахаульс[143]!

(перевод Тимофея Ермолаева)

«Иди в зад, иди под хвост!» („Farðu í rass og rófu“, JÁ II. 491)

Нередко случается в разговоре, что когда люди расстаются недружелюбно, то дают тому, кто уходят, напутствие такими словами: «Иди к чёрту и оттуда в место похуже!», или подобные пожелания различными другими способами, например: «Иди на север и вниз», или:

Милый Франс, добрый путь,
про Исландию забудь.

Или ещё так:

Иди в зад, иди под хвост,
на лисе скачи домой!
Плёткой будет тебе кот,
в Эйри больше ни ногой!

(перевод Тимофея Ермолаева и Надежды Топчий)

«Иди на север и вниз!» („Farðu norður og niður“, JÁ II. 491–492)

Рассказывают, что однажды на севере некий человек вышел, как обычно, в море на вёслах, но когда он собрался вернуться на сушу, ему навстречу подул ветер и отогнал его от берега, всё дальше и дальше, так что он решил, что его несёт на край света. Он почуял неладное, поскольку, чем дальше его уносило, тем больше и больше темнело, и в конце концов он почти ничего не видел из-за тумана и мглы.

Наконец, его вынесло к суше, он привязал лодку и сошёл на берег. Когда же он стал пробираться ощупью, поскольку ничего не видел, по побережью, то обнаружил, что песок там словно зола и пепел. Так ничего и не рассмотрев, он всё же направился на север и спустился в темноте по крутому склону. Затем он очень долго шёл вслепую, пока смутно не разглядел что-то красное.

Он направился на отблеск и в конце концов пришёл к большому костру, которого не видел с моря. Но его удивило то, что в костре кишело и копошилось что-то живое, словно мошкара или мухи. А у костра стоял страшный великан с ужасным железным крюком в руке, он шуровал в костре и подгребал его, чтобы ничего живого не выбралось наружу.

Всё же одна мушка отлетела и оказалась там, где был этот человек. Он спросил, как её зовут и что здесь такое. А она сказала, что костёр, который он видит, есть ад, а великан — сам чёрт. А то, что будто мошкара в костре — души проклятых. Она добавила, что является одной из них, и порадовалась тому счастью, что вырвалась.

Но как только она договорила, великан хватился пропажи — ибо дьявол стережёт своё — увидел, где прячется эта душа, зацепил её крюком и швырнул прямо в середину костра.

Тогда человек испугался и со всех ног бросился обратно, и ему пришлось проделать долгий путь и преодолеть крутой подъём. Теперь мало-помалу просветлело, и он вернулся обратно той же дорогой.

Вот поэтому, когда кто-то желает кому-то зла, говорят, чтобы тот шёл на север и вниз, поскольку люди благодаря рассказу об этом путешествии считают, что там находится ад.

В подтверждение этого рассказа люди приводят ещё стих из «Страстных псалмов»:

Людского рода враг хитёр,
бросает души он в костёр.

(перевод Тимофея Ермолаева)

B. О священниках и церковных делах (Um klerka og kirkjulega hluti)

«Горек ты ныне, господь мой» („Beiskur ertu nú, drottinn minn“, JÁ II. 493)

Однажды некая старуха пришла причащаться. Священник старуху недолюбливал и утверждал, что сделал это шутки ради, но некоторые говорят, что он сделал так по неосторожности: он дал старухе в чаше водку. Но старуха ничуть не удивилась и сказала то, что позднее стало присловьем:

— Горек[144] ты ныне, господь мой!

Старуха подумала, что из-за её грехов вино для причастия оказалось таким горьким.

(перевод Тимофея Ермолаева)